Он пододвинул хозяйке телефон и принялся листать в нем фотографии – те, что утром показывала на семинаре Ильинская. Лина удивилась: и когда только Башмачков успел их нащелкать?

Иветта с недоумением уставилась на Башмачкова:

– Кто все эти люди?

–Они похожи на Влада? – подала голос Лина.

– Нет, конечно! Это не он!

Башмачков показал нечеткую фотографию молодого Кармашова. По словам Ильинской, в то время он уже работал молодым инженером на закрытом предприятии.

Иветта поправила рыжие локоны и вопросительно взглянула на Лину:

– Впервые вижу этого человека, – сказала она.

– А вот этот господин вам знаком? – спросил Башмачков. С экрана телефона на Иветту смотрело одутловатое лицо пятидесятилетнего мужчины. Это был заключительный портрет в фототеке Ильинской.

– Глаза Владика! – вскричала старушка. – а нос… Нос, вроде… Нет, не его.

Она так разволновалась, что едва не смахнула рукой чашку со стола. Наконец она успокоилась и сказала:

– Конечно, это он, наш Владик Волков! Кстати сказать, недавно я встретила его здесь, в Дуделкино, и узнала, хотя он очень сильно изменился.

– А что Волков делал в Дуделкино, не знаете? – спросила Лина.

– Понятия не имею. Он не узнал меня или сделал вид, что не припоминает. Покурил возле нашего магазинчика, рассеянно глядя куда-то вдаль, сел в навороченную иномарку и был таков. Хотя… Люди говорили, что он не в первый раз сюда приезжал, и что это неспроста. Дескать, Владик намерен приватизировать большой земельный участок в Дуделкино. Собирается построить здесь дорогой отель, ресторан и торговый центр.

– А что вы обо всем этом думаете? – спросил Башмачков.

– Не хотелось бы, чтобы наш поселок становился городом. Но что делать? Здесь столько туристов в последнее время! В общем, пустовать эти здания не будут.

– Скажите, Иветта Александровна, а почему Борис Биркин оставил в номере ваш адрес?

Лина взглянула в выцветшие, как васильки на скатерти, глаза хозяйки и отхлебнула из изящной чашечки чая с бергамотом.

– Откуда же мне знать? – пожала плечами Коромыслова. – Сама удивляюсь. Мы ведь даже не особенно дружили с Борей. Все-таки большая разница в возрасте… Знаете, десять лет в детстве и в юности – это довольно много.

– Может, он что-нибудь вам передал? Допустим, через общих знакомых? – спросила Лина. – Или звонил в день приезда, когда телефоны в пансионате еще работали?

– Друзья мои, простите, но я еще не в маразме. Точно знаю, что Борясик в этом году мне не звонил и сюда не приезжал, – повысила голос Коромыслова. Треф, дремавший у ног Лины, встрепенулся, взглянул на Башмачкова и грозно зарычал. Между тем, хозяйка продолжала: – Мы не дружили в последние годы. Странно, что он вдруг обо мне вспомнил.

– Спасибо за гостеприимство, – сказал Башмачков, опасливо косясь на псину, – у вас очень приятно, но нам с Ангелиной Викторовной пора возвращаться в наше культурно-режимное учреждение. Не хочется терять бонусы, обещанные мадам Ильинской.

– Бонусы – дело десятое. Главное – остальных участников литературного семинара не потерять, – грустно пошутила Лина. – Занятие литературой в вашей местности становится делом опасным…

– Ну, тогда на посошок! – предложила хозяйка. – Вам не помешает принять «допинг» перед обратной дорогой. Надеюсь, от кофе с коньяком не откажетесь? Я варю кофе в турке по-восточному – с корицей и кардамоном.

Как только в комнате запахло кофе, Треф встрепенулся, исчез и вскоре вернулся с газетой в зубах.

– Браво, Треф! – похвалила хозяйка, забирая газету. – Он всегда приносит мне прессу, когда я сажусь выпить чашечку кофе. Это мой покойный муж его приучил. Ой, – встрепенулась Иветта Александровна, – спасибо, Трефундель, что напомнил! – Я уже несколько дней в почтовый ящик не заглядывала. Пойду вас, друзья мои, провожать – проверю.

Гости для приличия посидели еще с полчаса, обсудили с хозяйкой парочку последних сериалов, посмеялись над старыми анекдотами. Наконец Лина и Башмачков допили кофе и коньяк, переглянулись и поднялись.

– Спасибо за рассказ о Владике Волкове, – поблагодарила Лина хозяйку у калитки, Башмачков церемонно поцеловал старушке руку, и гости растворились в темноте.

– Лина, Валерий, вернитесь!

Они уже отошли на пару десятков метров, и необходимость возвращаться не слишком обрадовала.

– Боже, что еще она надумала? – недовольно проворчал Башмачков. – Мы и так столько времени потеряли.

Иветта Александровна стояла под фонарем в круге света и выглядела мгновенно постаревшей и растерянной.

– Смотрите, что я нашла в почтовом ящике! – объявила старушка и предъявила гостям белый конверт, на котором вместо адреса были написаны два слова: «Борис Биркин».

– Это от Бори! – воскликнула Иветта и всхлипнула. – Подумать только, письмо с того света!

– Вскрывайте скорее, я вся дрожу! – Лина почувствовала, как по спине побежали противные мурашки, обычно не предвещавшие ничего хорошего.

Старушке передалось волнение Лины, она разорвала дрожащими узловатыми пальцами конверт и стала читать:

«Дорогая Иветта! Возможно, с возрастом я стал слишком мнительным, но затея, в которую я из любопытства ввязался, с каждым днем представляется все более опасной. Теперь по порядку. Я купил путевку на литературный семинар, который проходит недалеко от тебя, здесь же, в Дуделкино. Захотелось узнать, в чем секрет удачливых молодых писателей и как им удается получать приличный гонорар в то время, как нам, старым хрычам, за сочинения давно не платят. На семинаре я случайно сделал открытие. Владик Волков, которого ты, наверное, помнишь по нашим детским играм, решил примерить на себя чужую судьбу и для этого поменял имя, фамилию и биографию. Для чего? Зачем? Ответа на этот вопрос я не знаю, но уверен: мы стоим на пороге грандиозного обмана. Вчера я встретил Владика на территории пансионата, открыл ему объятия, однако он почему-то сделал вид, что меня не узнал. Резко развернулся и пошел прочь. Я попытался его остановить и задать пару вопросов, но Волков послал меня по известному адресу и сбежал. Почему-то теперь мне кажется, что не стоило его окликать и вообще лезть к нему со своими приветствиями. У Владика была в детстве кличка Волчок, и не только из-за фамилии. Он так взглянул на меня вчера своими желтыми волчьими глазами, что я до сих пор не могу прийти в себя. Сказать, что Волчок был не рад нашей встрече, значит ничего не сказать.

Дорогая Иветта, не стану долго объяснять, почему я не могу лично передать тебе это письмо. Попрошу кого-нибудь из местных, работающих во «Вдохновении», кинуть его тебе в почтовый ящик. Наверное, к старости я стал мнительным, но мне захотелось, чтобы на всякий случай ты знала о моей встрече с Волчком. Так мне будет спокойнее.

Надеюсь, когда семинар закончится, мы прогуляемся с тобой на наше дуделкинское кладбище. Хочу навестить могилы родителей, твоего Артема, а заодно бабушки и дедушки Владика. Я поминаю их всех только добром.