Внутри у нее поднялась горячая волна.

— А вот и зеленый свет, можно идти.

— Я не спешу. А ты?

Нет, подумала она, и я не спешу. Я могла бы стоять здесь целую вечность и просто смотреть на тебя… желая оказаться в твоих объятиях и почувствовать твои губы на моих.

— Да. Я… должна поторапливаться, — произнесла она вслух.

— Вот невезение. Мы могли бы пойти попить кофе… или еще куда-нибудь.

Еще куда-нибудь… Она, чуть дрожа, перебрала варианты.

— Это было бы здорово.

Подталкиваемый другими пешеходами, устремившимися к переходу, Макаллистер подошел к ней почти вплотную. Его запах просто околдовал ее. Она теряла сознание.

— Я слышала, что на Пасху ты ездил в Аспен.

— Я был у Уитни. Я только что завершил первый этап строительства их нового дома.

— В нем, конечно, еще нельзя жить?

Он покачал головой.

— Марк и Пола сняли соседний дом. Марк предпочитает сам следить за тем, что делают строители. Но там проблем не будет. Джек Брок — отличный строитель.

— И… Тиффани тоже была там? — Вопрос вылетел быстрее, чем она смогла остановиться.

— Ну какое же представление без клоуна? — Он ухмыльнулся.

— Да, говорят, без клоунов не бывает… — Перед мысленным взором Стефани промелькнули яркие, как фотографии, образы мисс Уитни и Макаллистера на лыжах, потом те же двое, уже без лыж, в акробатической позе на овчине перед камином. Тут Стефани усилием воли изменила последнюю картинку, убрав теплый домашний уют, и погрузила любовников по шею в снег, где их пылкое желание охладело, а тела посинели. — Ну, я очень рада, что ты так хорошо провел время.

— Тиффани хорошо провела время. — Его глаза улыбались. — В первый же день на горном склоне она встретила Энрико Кабидо, итальянского плейбоя-миллионера, и они с тех пор не расстаются.

Ее сердце слегка сбилось с ритма. Значит, он больше не связан с этой обворожительной блондинкой. Стефани безжалостно приказала сердцу успокоиться: какая ей разница, встречаются эти двое или нет!

— Ты как будто не очень расстроен тем, что она тебя оставила?

— Оставила?

— Разве ты не был ее постоянным кавалером последнее время?

— Ты, очевидно, подразумеваешь, что мы были… любовниками?

— А вы не были?

— Отец Тифф помог мне начать дело в этом городе, Стефани. Я только кончил университет и был настолько обременен студенческими займами, что думал, никогда в жизни не расплачусь. Он поручил мне оформление офиса новой ветви его бизнеса в Кембридже и рекомендовал меня своим знакомым. Я ему многим обязан… И если этот долг включает иногда роль эскорта его дочери — когда ей необходимо, — то я не против. Тифф знает, что почем.

— Что почем?

Его взгляд опустился на ее губы и задержался.

— Брак не входит в мои планы. И даже если бы входил… — Его голос затих, но Стефани знала слова, которые не были произнесены: Тиффани Уитни не стала бы кандидаткой в жены… Он, однако, был слишком джентльмен, чтобы сказать эти слова вслух.

Вот этим он ей и нравился. Не только своей сексапильностью, от которой она просто таяла и как намагниченная тянулась к нему, этот мужчина привлекал ее и своим характером. Однако, в противоположность Тиффани Уитни, ей был нужен он весь, и она не собиралась соглашаться на меньшее. Так зачем же она стоит здесь и подвергает себя этой утонченной пытке?

Она посмотрела на часы и сделала удивленно-расстроенный вид.

— О Господи, я кое-что забыла. Мне надо обратно в магазин. — Она заставила себя улыбнуться. — Было очень приятно увидеться с тобой, но мне действительно пора бежать.

— Ну, твой бизнес в движении? — поинтересовался он.

— Да уж, — ответила она. Он и не подозревает, что попал в самую точку… Если бы он только знал, как далеко уведет ее это «движение», он бы, наверное, был просто ошеломлен. — Увидимся, пока, — бросила она.

— До встречи.

Она повернулась и быстрым шагом пошла обратно к своему магазину, пытаясь идти как можно более деловито. Она ни за что не хотела ему показать, что убегает.

Джойс вышла из подсобки, услышав колокольчик у двери.

— О! А я подумала, что это покупатель. — Джойс удивленно подняла брови. — Тебе совсем не досталось коробок?

— Я… решила позвонить и попросить привезти их.

Слава Богу, она здесь задержится всего лишь на неделю. Она ведь, конечно, сможет забыть его сразу же, как только окажется дома?

— Миссис Саттон!

Марджори Саттон была вынуждена захлопнуть только что открытый стаканчик йогурта и поднялась со стула. Поправив прическу, она поспешила в кабинет босса.

— Да, мистер Макаллистер?

Он стоял у окна, глядя на улицу.

— Подойдите сюда. — Он поманил ее рукой, не оборачиваясь.

Марджори подошла и стала рядом.

— Посмотрите, — проворчал он. — Вы ничего не замечаете?

Она выглянула в окно: все как обычно — четырехполосное шоссе, движение оживленное, тротуары заполнены, как обыкновенно во время обеденного перерыва, светофор работает нормально.

— Вы о чем, мистер Макаллистер? Я… не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вон там! — Он раздраженно постучал механическим карандашом по оконной раме. — Тот магазин через улицу…

— «Теплые мохнатики»? Магазин, где работает моя подруга?

— Витрина пустая.

— Да, витрина пустая, — спокойно согласилась она. Но подумала: совсем не похоже на Макаллистера — тратить время на ерунду. — Вы правы. Пустая. Теперь мне можно идти? Я как раз собиралась…

— Пасха прошла. Май на носу. День матери приближается, а витрина пустая, — теперь он будто говорил сам с собой. — Чертовски странно.

— О, я поняла! Вы удивляетесь, почему эта хорошенькая мисс Редфорд не поставила украшения ко Дню матери, как всегда раньше делала сразу же после Пасхи?

— Верно, миссис Саттон, — в его тоне уже было нетерпение. — После Валентинова дня все украшается ко Дню святого Патрика. После Дня святого Патрика появляются украшения к Пасхе. Сразу после Пасхи появляется витрина ко Дню матери. И так далее — до Дня Благодарения и, наконец, до Рождества. В этот момент я уже почти схожу с ума от вечно мигающего «Счастливого Рождества вам и вашей семье!». Так почему же она теперь не…

— Она уезжает, мистер Макаллистер.

Он смотрел на нее секунд десять, всем своим видом выражая недоверие. Нахмурившись, он рявкнул:

— Уезжает?

— Обратно в Рокфилд. И скажу я вам, — голос Марджори понизился до шепота, — декорации ко Дню матери не выставлены потому, что у мисс Редфорд душа к этому больше не лежит. Джойс за нее так беспокоится! — Покачивая головой и что-то грустно бормоча, пожилая секретарша вышла из кабинета начальника и вернулась к своему столу, где даже вид персикового — ее любимого! — йогурта не улучшил настроения. Может, попозже она его съест, но не сейчас. Ей нравилась эта хорошенькая мисс Редфорд. Это просто несправедливо, что она так несчастна. Но они с Джойс ничего не могли поделать. Разве они не старались изо всех сил после того, как она разорвала помолвку с Тони Гулдом? Они подстроили, чтобы она и этот Макаллистер были вместе на свадьбе Джины, и думали, что у него хватит ума увидеть, какое ему досталось чудо. Но ума у него не хватило. Он все провалил. А теперь вдруг проснулся. Когда уже поздно. Слишком поздно. Ох уж эти мужчины!