Он уже хотел посоветоваться с друзьями, как вдруг застыл на месте. Он что, не ослышался? Кажется, из трюма доносятся какие-то крики…

— Кто там еще? — пробурчал Вячеслав.

Эд спросил у темнокожего юноши, есть ли кто-нибудь на катере еще кроме них, но тот, все еще пребывая в шоковом состоянии из-за смерти своего патрона, что-то невнятно бормотал.

Эд щелкнул затвором карабина и встал напротив лаза в трюм. Крик снова раздался, на этот раз более отчетливо. Кричал мужчина.

— Climb up![14]— жестко сказал Эд.

Снизу донеслись всхлипывания, после этого кто-то выплыл из темноты и стал торопливо карабкаться наверх по ступенькам.

— Этот Папаша что, держал у себя… рабов? — пробормотала Татьяна, убирая со лба прядь влажных волос. Она отошла на пару шагов назад, непроизвольно спрятавшись за спину Эдуарда.

Вылезшее наружу существо оказалось мужчиной лет сорока пяти, с тонким, бледным лицом. Несмотря на бледность, оно было почти без морщин, ровное и гладкое, словно кукольное. Темные точечки щетины говорили о том, что еще пару дней назад этот человек брился. Волосы светлого, соломенного цвета. Одет бедно — рваная гавайская рубашка и вылинявшие до белизны джинсы, на ногах стоптанные туфли, которые отчаянно просились в мусорный бак. При этом резко бросались в глаза его руки — узкие, почти как у женщины, с тонкими изящными пальцами, словно он всю сознательную жизнь играл на пианино.

— Who are you? Do you speak English? — спросил Эд. Мужчина непонимающе уставился на него и выдавил жалкую улыбку.

— Кажись, он не понимает тебя, Эд, — предположил Вячеслав.

Ту же самую фразу Эд произнес по-испански, затем на немецком, но реакция была аналогичной — мужик глупо улыбался, пуская пузыри. Глаза его были абсолютно чистые и ясные, как у ребенка или…

— По-моему, он ненормальный, — сказала Татьяна, тронув Эда за рукав.

— Се… Се, — вдруг начал с усилием выдавливать из себя мужчина. Голос у него был высоким и ломающимся, как у подростка в период переходного возраста. — Се… ма. Се-ма. Се-ма.

Словно в подтверждение этих слов, он с гордостью ткнул себя в тощую грудь своим хрупким пальцем.

— Тебя зовут Сема? — уточнил Эд. — Ты что, из России?!

— Др.. дыр-быр, врррруу! — зашлепал губами Сема, словно он ехал на мотоцикле, энергично кивая при этом. Его взгляд упал на мертвое тело Папаши Дриппи, на распотрошенную акулу, безвольно свисающую с крана, но на ровном лице не дрогнул ни один мускул, на губах все та же идиотская слюнявая улыбка, словно так и должно было быть. — Дыр-пыр-тыр-мыр!

— Замечательно. У тебя есть какие-нибудь документы? Как ты сюда попал? — продолжал расспросы Эд. Он был совершенно сбит с толку и не знал, как поступить с этим чокнутым (мужик вроде и впрямь не притворялся), а кроме того, трюм продолжало неуклонно наполнять водой…

После трех минут бесплодных попыток разговорить странного незнакомца Эд повернулся к друзьям:

— Возможно, он как-то незаметно пробрался на катер и спрятался в трюме. А когда вода стала наполнять трюм, испугался и вылез.

Он говорил, боковым зрением замечая, как неожиданно меняется лицо Вячеслава. Сейчас оно было точно таким же, как в момент схватки с Папашей Дриппи.

— Я, кажется, начинаю понимать, кто ты, придурок, — выплевывая слова, словно скопившуюся от насморка слизь, прорычал он. Он подлетел к ничего не подозревающему Семе и схватил его за шиворот. — Ты следишь за мной? Это ты, сука, слал мне эти фотки все это время?! — шипел Вячеслав, тряся идиота. Наконец в глазах Семы промелькнуло что-то напоминающее страх, и он заискивающе залепетал какую-то абракадабру, впрочем, даже не пытаясь сопротивляться.

— Оставь его! — крикнул Эд, начиная разнимать мужчин, но Вячеслав словно с цепи сорвался.

— Кто тебя послал? — брызгая слюной, орал он. Голова Семы тряслась, как набитый ватой чулок, лицо стало багроветь, когда лапы Вячеслава сомкнулись на его тщедушной шее. — Что, думал закосить под шизика, ты, гребаный осел?! Что, думали так просто напугать Славку Бравлина? Хрен вам!! Мария Бравлина не рожала трусов!

Эд молча приставил к спине друга ствол карабина:

— Отойди от него.

Вячеслав с раздраженным недоумением уставился на Эда:

— Ты что, опупел? Не лезь не в свое дело!

— Минут через двадцать катер будет под водой, — отчеканил Эд. — Ты меня слышишь?!

Казалось, целую минуту Вячеслав осмысливал сказанное, потом его толстые пальцы нехотя разжались, выпуская перепуганного до смерти кашляющего мужчину.

— Я с тобой еще не закончил, — хрипло сказал Вячеслав Семе, но тот, оказавшись на свободе, тут же забыл о нем, взгляд его снова стал чистым и спокойным.

Татьяна неожиданно заметила, как кормовая часть катера начала медленно опускаться вниз, и ее сердце клещами сжала паника.

Эд между тем быстро обыскивал судно в поисках чего-то полезного. Вячеслав пытался было помочь ему, но все его движения были вялыми и заторможенными, будто его заставляли все это делать насильно.

— Я бы поджег это корыто, — сказал он, устав рыскать по каюте. — По крайней мере, огонь хорошо видно издалека.

— Ты будешь стоять на горящем катере и ждать помощи? — отверг это предложение Эд. Он все еще тешил себя надеждой отыскать сигнальный пистолет, но все поиски были бесплодны. Этот Папаша Дриппи или был настоящим аскетом, или просто слишком самоуверенным типом, вероятно, считавшим, что в океане с ним по определению ничего не сможет произойти.

Ему повезло в другом — среди какого-то плесневеющего хлама он извлек на свет два пропахших пылью спасательных жилета. Оставалось лишь молиться, чтобы они были без повреждений и не пропускали воду. Он также захватил с собой крупный фонарь и бутыль с остатками воды.

Ноги неожиданно обожгла холодная вода, и Эд с Вячеславом одновременно посмотрели друг на друга. Лицо второго было белее бумаги, по вискам струились ручейки пота.

— Эд, я не хочу подыхать посреди океана. Да еще в пасти какой-то белой твари, — прошептал он, словно от Эдуарда сейчас что-то зависело.

— Наверх, — скомандовал Эд, и они ринулись по ступенькам на палубу.

Эд обвел всех тяжелым, полубезумным взглядом, и у Татьяны замерло сердце — раз уж он ТАК выглядит, дела их действительно плохи. Эдуард выстрелил из карабина в воздух, израсходовав последний патрон.

— Может, выстрел услышат, хотя вряд ли. Итак, ситуация хреновая. Я бы сказал — очень хреновая, — начал быстро говорить он. — Скоро мы все окажемся в воде. Таня, надевай вот это, — он кинул ей один из жилетов. Секунду раздумывал, кому отдать второй, и, к всеобщему изумлению, передал его Семе. Тот молча взял его, продолжая тупо улыбаться. Видя, что он не понимает, чего от него хотят, Эд, ворча, быстро надел жилет на сумасшедшего.