— Однажды мы отдыхали с братвой на Волге. Ну, решили покататься на скутере. Водном, в смысле, — продолжал Вячеслав.

Держаться за бочонок одной рукой было неудобно, и он, кое-как закрепив гарпун на ремне, вытащил из воды вторую руку. Неестественно белевшие пальцы в сгущавшихся сумерках выглядели как щупальца крошечного осьминога.

— Мальчишки были с нами. Ну… — он вдруг запнулся и кашлянул. Его лоб прорезала глубокая морщина, старые воспоминания словно тупым ножом вскрыли едва зарубцевавшуюся рану. — В общем, вылетел я на мелководье и прямо на них на этом дробасрале.

Вячеслав замолчал, он даже слегка пригнулся, будто ожидая удара в знак справедливого возмездия за свой поступок.

— Ты убил их? — прозвучал в тишине негромкий голос Татьяны, и Вячеслав кивнул.

— Это был… несчастный случай, — он выдавливал из себя слова с огромным напряжением, как из давно забытого тюбика клея напрасно стараются извлечь хоть пару капель.

Сема что-то весело проворковал. Подросток с обожженным лицом слушал Вячеслава с открытым ртом, едва ли понимая смысл. Где-то наверху жалобно крикнула одинокая чайка.

— И что дальше? — спросил Эд. Выражение его лица совершенно не изменилось, будто бы ничего такого Вячеслав не сказал.

— Никто не имел ко мне предъяв по этому поводу, — напряженно произнес Вячеслав. — Но старый пень оказался крепче, чем все думали. Он вылез с того света, этот косяк на Волге словно дал ему какой-то… какой-то импульс, что ли, и он пришел в себя, — с досадой сказал он, будто речь шла об испорченной колбасе. — И поклялся при всех, что замочит меня за это.

После этих слов он медленно повернул голову в сторону Татьяны:

— Теперь ты понимаешь, почему мы уехали?

— Вполне, — откликнулась она. — Только при чем тут фото?

— Он постоянно шлет мне фотки внуков. Я скоро с ума от этого сойду, — издал истеричный смешок Вячеслав. — Наверное, хочет задавить меня психологически перед тем, как на тот свет отправить. Я думал, в Австралии нас никто не достанет. Но этот сукин кот каким-то макаром узнал, что мы здесь. Вчера утром я нашел еще одну фотку прямо у себя под дверью.

Брови Эдуарда выгнулись дугой.

— Почему ты не сказал об этом? — возмутился он. — Слава, какого черта? Зачем было устраивать эту поездку?! У меня здесь много связей, и мы могли бы решить твой вопрос! Тут не так много приезжих…

— Ага, и один из них плюхается прямо сейчас у меня под носом, — с угрюмым видом прервал его Вячеслав, сверкнув глазами в сторону Семы. Тот не обращал на них никакого внимания, он надувал щеки и хлопал себя по ним, выпуская изо рта воздух, при этом у него был вид человека, несколько секунд назад испытавшего мощнейший оргазм.

— Ты что, серьезно считаешь, что он имеет какое-то отношение к твоей истории? — не поверила Татьяна. — Господи, Слава, да он же слабоумный!

— Я вынужден подозревать всех и вся! — озлобленно сказал Вячеслав. «И тебя в том числе», — добавил он про себя, одновременно испугавшись своих мыслей. — Ты что, не врубаешься? Представь, каково это — каждый день просыпаться и гадать, когда тебе в задницу напихают динамита и подожгут фитиль, — проворчал он.

— Я-то врубаюсь. Только почему ты молчал об этом? — не выдержала Татьяна.

Вячеслав после этой фразы весь как-то сник.

— Не знаю. Спроси чего получше, — хрипло проговорил он. Глотка пересохла до такой степени, что неповоротливый язык царапал небо и десны. Он попросил: — Эд, хочу пить, просто подыхаю. Дай глоток.

Эдуард отцепил от пояса пакет с нехитрым богатством, которое ему удалось найти на судне, вытащил оттуда бутылку и протянул ее.

— Экономь, Слава, — только и сказал он, но Вячеслав и сам прекрасно понимал, что эта бутылка с чуть солоноватой теплой водой — самое ценное на свете, что у них есть. Растягивая удовольствие, он сделал три длинных глотка.

— Акулы нападают ночью? — спросил он, завинчивая крышку и слизывая языком капельки воды с верхней губы.

— Да, — не стал лукавить Эд.

— Что, теперь со мной разговаривать не будете? — спросил после небольшой паузы Вячеслав. — Считаете меня подонком и убийцей?!

— Нет, — сказал Эд, и голос его прозвучал совершенно искренне. — На твоем месте мог бы оказаться любой из нас… Почему бы тебе не попробовать примириться с твоим дядей?

— Он не будет меня слушать. А потом, не забывай, он дал слово при уважаемых людях. И отступить от слова для него значит признать поражение. Слишком далеко все зашло, раньше надо было шевелиться, — с удрученным видом закончил Вячеслав.

Некоторое время все молчали, потом Вячеслав сказал:

— Вот ты, Эд, про акул все знаешь. А хочешь, я тебе сейчас про них анекдот расскажу?

— Не надо, — попросила Татьяна. — Только анекдотов сейчас для полного кайфа не хватает.

Однако Вячеслав отмахнулся от жены:

— Короче, как-то старая акула учила молодую хавать людей. Говорит, плывем к берегу. Приплыли, видят, мужик плещется. Молодая спрашивает: «Ну, можно жрать?» Старая: «Нет, сделай вокруг него круг». Молодая акула сделала круг и спрашивает: «А теперь?» Старая говорит: «Нет, рано пока. Давай еще один круг». И так несколько раз, пока старая не сказала, мол, теперь жри давай. Акула, значит, слопала мужика и удивляется: «А зачем я круги наматывала, если можно было сразу?» Старая ей отвечает: «Так ведь без говна вкусней».

Никто не улыбнулся. Зато Вячеслав принужденно захохотал, и от этого неестественного громкого смеха, разносившегося по пустынному океану, всем стало не по себе.

Татьяна передернула плечами. Уже пора было остановиться, но Вячеслав продолжал кудахтать, трясясь и дергаясь, будто ногой нечаянно задел подводный кабель и через его тело проходила тысяча вольт.

— Слава, замолчи! — прикрикнула Татьяна.

— А может… вдруг… мой дядька обучил эту белую бандуру с зубами… и она приплыла… чтобы завалить меня? — повизгивая от смеха, предположил Вячеслав. Лицо его раскраснелось.

— Если ты не остановишься, то снова захочешь пить, — сказал Эд, и, как ни странно, это моментально подействовало.

— Наверное, эта акула уже далеко отсюда, — не слишком уверенно сказала Татьяна.

— Ты имеешь в виду Локхом? — потер лоб Эд.

Татьяна молчала.

— Такое ощущение, что других акул ты перестала бояться, — сказал Эд. — А ведь они не менее опасны. Тигровая, большая белая, мако, молот…

— Наверное, мне уже без разницы, — честно ответила женщина.

Багровый диск солнца уже практически скрылся за океаном, блеснув на прощание краешком. В это же мгновенье рубиновые детали мозаики словно все одновременно скрылись под водой. На безупречно чистом небе один за другим вспыхивали поблескивающие хрусталики звезд. Близилась ночь.