– Ветер с моря дул, ветер с моря дул, нагонял беду, нагонял беду… – печально пропела она и закрепила скорбные эмоции, вложенные в слова, тяжелым вздохом.

– Ты умеешь петь? – Ульв заметно оживился.

– Училась в детстве, – кивнула девушка, припомнив уроки вокала в музыкальной школе, куда родители водили ее еще ребенком – беззаботное было время. – Но у меня плохо выходит, – несколько смутившись, добавила она.

– Плохо выходило у Хеда, когда он упивался элем и горланил всякую чушь голосом, похожим на блеяние полоумного козла. И так пока его не начинали бить. – Ульв усмехнулся в бороду, будто бы вспомнил нечто приятное. – Клянусь своим мечом, в Вальхалле его наверняка колотят все, кому не лень, и мой отец в числе первых! Но что поделать, таков удел плохих скальдов. Бедолага Хед! Рука-то у моего отца была крепкая…

– К такому меня жизнь не готовила, – прошептала Кристина, вспомнив задиру с пира Асбранда, который оскорбился на нее за поставленный на стол рог. – Бедолага Хед… – повторила она слова Ульва.

– А эта песня, о ветре, она из твоего мира?

– Ну да…

– Спой! – не то попросил, не то приказал воин. – Нет ничего лучше доброй песни, в походе ли, в сече ли, на пиру или у костра!

– А бить не станешь? – осторожно спросила Кристина и на всякий случай улыбнулась, но в этот раз воин шутку понял и оценил.

– Не стану, – рассмеялся он. – В обмен на песню я расскажу тебе еще одну историю.

После всего, что Ульв для нее сделал, отказывать ему было как-то неудобно. Поборов робость, Кристина набрала в грудь побольше воздуха и исполнила первый куплет давно отгремевшего в России шлягера, затем второй. Она старалась как могла, а когда закончила, с надеждой спросила:

– Ну как?

– Странная песня, – после какой-то уж слишком трагичной минуты молчания заключил Ульв. – Не для похода, не для пира. Вообще ни для чего. Но поешь ты красиво, – все же смилостивился он.

Уже начавшая расстраиваться девушка благодарно улыбнулась.

– Это песня о любви… Неудивительно, что ты не слишком-то ее оценил.

– И что, в вашем мире много таких вот песен, о любви?

– Много.

– И скальды-мужчины тоже поют их? – Густые брови Ульва поползли вверх.

– И мужчины тоже, – вынуждена была признать Кристина.

– Ха, воины, видно, дерутся за право первым заткнуть им глотки! Женщины еще ладно, но мужам надлежит воспевать битвы, подвиги, богов и героев! На худой конец – пиры. Но любовь – это уже чересчур!

«Даже боюсь представить, что бы ты сказал, если бы узнал о нетрадиционной сексуальной ориентации некоторых таких певцов», – невесело подумала Кристина, но благоразумно не стала озвучивать свои мысли. Не следует лишний раз проверять реакцию непредсказуемого воина на новшества, тем более столь сомнительные в его понимании. Куда проще плеснуть масла в огонь и ждать, что тот погаснет.

– Ты обещал историю, – напомнила она, переводя тему.

– Обещал, – согласился Ульв. – И никто не посмеет упрекнуть сына Асбранда Высокого в том, что он не держит данное однажды слово. Коль речь зашла о скальдах, то слушай! Они всегда желанные гости в любом доме, и не только потому, что добрая песня несет радость. Скальды получили свой дар от самого Одина Всеотца, испив меда!

– И каким же это образом мед поможет стать хорошим скальдом? – В принципе Кристина знала, что алкоголь многих заставляет считать себя великими певцами, но караоке-бары на практике доказывают обратное.

– То не простой мед, женщина. Когда минула война богов, асы и ваны заключили мир. Они смешали свою слюну и сделали из нее Квасира – мудрого карлика…

– Чего? – Сказать, что Кристина мало что поняла, значит не сказать ничего: кто такие эти ваны? Зачем им смешивать слюну и каким боком из всего этого получился мудрый карлик? В этом мире так много вопросов и так мало ответов…

Но в этот момент Кристина еще не знала развития столь запутанной истории, которое ей и поведал проигнорировавший вопрос Ульв.

– Но другие карлики убили Квасира, – продолжил тот. – Они смешали его кровь с медом и получили особый мед. Но им пришлось отдать его великанам. Великан Суттунг спрятал мед в скале и велел сторожить его своей дочери. Но Один прознал о том. С помощью бура он проделал в камне дыру, а потом превратился в змею и пролез в нее. Один соблазнил великаншу, после чего та дала ему выпить мед. Один сделал могучий глоток, испив куда больше, чем было оговорено, затем превратился в орла и был таков! Всеотец поспешил в Асгард, дабы поделиться чудесным медом с остальными асами. Но по дороге он расплескал часть меда из клюва, и люди, коим посчастливилось испить его, смогли слагать песни и стали скальдами!

– Погоди. – Кристина, кажется, смогла кое-что понять в череде столь ошеломляющих событий. – Но ты же сам сказал, что вы колотите плохих скальдов, а хороших чествуете. Почему так? Ведь все они получили свой дар от Одина…

– Все, да не все. – Ульв широко улыбнулся. – Пока Один нес мед в клюве, часть его он проглотил. Так вот, то, что вышло с другой от головы стороны, и досталось бездарям, сделав из них дрянных скальдов, которые ничего, кроме оплеух, не заслуживают! – Мужчина громогласно рассмеялся.

– Какая познавательная и забавная история, – без тени улыбки пробормотала Кристина.

Впрочем, девушка вынуждена была признать, что определенная доля истины в словах Ульва все же присутствует: очень емкое объяснение того, почему кому-то дано красиво петь, а кому-то нет. Объяснение вышло довольно грубым, но вполне соответствующим местным нравам и вкусам.

В любом случае Кристина узнала чуть больше о мире, в котором оказалась, а еще уяснила, что этот Один совсем не прост: соблазнить великаншу отважится далеко не каждый. Да и как они смогли…

Помотав головой, Кристина решила не думать об этом – она просто смирилась с тем, что на свете есть вещи, о которых ей лучше не знать. Судя по всему, так же считал и Ульв: Пеплогривый не слишком-то интересовался родным миром спутницы.

Это обстоятельство показалось девушке странным: обычно живущие в глуши люди довольно любознательны. Астрид, к примеру, заваливала ее вопросами, тогда как Ульв – нет.

– Почему ты не спрашиваешь о моем мире? – напрямую спросила Кристина спустя некоторое время. Она уже поняла, что ходить вокруг да около в разговоре с этим мужчиной бессмысленно.

– Я услышал достаточно из твоего с Астрид разговора. К тому же зачем мне то, до чего я не могу дотянуться своим мечом?

– Но просто представь, – оживилась девушка. – Если бы ты оказался в Москве! Я же попала сюда, значит, чисто гипотетически, и ты смог бы.

– Единственное место, куда должен стремиться попасть воин, – это битва! А после – Вальхалла. Мне нечего делать в этой твоей Москве.

– Это так, – поспешно кивнула Кристина. – Но что бы ты делал, окажись в другом мире?