Гейнц Шён, который в пятидесятые годы опросил нескольких человек, переживших катастрофу, сообщает об одном таком случае в каюте нижней палубы. Один из матросов бежал по коридору и открывал перекосившиеся двери. В одной из кают он услышал выстрел и ударом распахнул дверь. На полу лежали мертвые женщина и ребенок. Рядом с ними стоял морской офицер, держа в руках еще дымящийся пистолет. Пятилетний сын в ужасе обнимал отца за ноги. «Вон!», — приказал офицер, направив на матроса бессмысленный взгляд. Матрос понял, что он помешал коллективному самоубийству семьи.

Шён сообщает об аналогичном случае, касающемся высокого партийного функционера. На обледенелой палубе жена этого чиновника кричала ему: «Скорей покончи с нами!» После этого раздались три выстрела: он убил свою жену и двоих детей. Затем наступила тишина. Пистолет дал осечку, когда он попытался убить самого себя. Он выругался, потерял равновесие и сорвался в море.

В то время как некоторые избрали для себя как выход самоубийство, тысячи людей цеплялись за последнюю надежду на спасение. Вооруженные матросы окружили пятидесятиметровую застекленную часть верхней прогулочной палубы. Они угрожали оружием каждому, желавшему оттуда выбраться, таким образом им удалось сдержать напор нескольких сотен пассажиров. По громкоговорителю непрерывно звучали призывы сохранять спокойствие и ждать скорого спасения. Но это не помогало, и матросы вынуждены были стрелять в воздух, чтобы заставить людей оставаться на месте.

Вальтеру Кнусту удалось проникнуть в машинное отделение. После двух лет, проведенных на «Густлофе», он знал здесь каждую лестницу, каждый проход. Он побежал в свою каюту, ударом ноги распахнул дверь и вывел оттуда свою жену. Коридор был битком набит кричащими людьми, которые хотели выбраться к главным выходам.

«Я крепко держал жену за куртку, чтобы не потерять ее, — рассказывал нам Кнуст. — Я хорошо знал, что железная лесенка, предназначенная для команды, была единственным шансом пробраться на шлюпочную палубу, минуя эту толпу. Я закричал окружившим меня людям, чтобы они следовали за нами, но никто не слушал меня. Когда мы выбрались на шлюпочную палубу, на ней уже было полно людей. Я виДел, как они прыгали в воду. Некоторые даже снимали одежду, прежде чем прыгнуть в штормящее море. Холод мгновенно убивал их. Я закричал людям, чтобы они надели теплую одежду, но все были в состоянии шока и никто не последовал моему совету».

Фрау Кнуст, которая впоследствии развелась с мужем, до сих пор отчетливо помнит эту сцену на верхней палубе. «Мы стали пробираться сквозь толпу к одной из лодок. Как только мы оказались на воздухе, то почувствовали ледяной ветер и страшный холод. На мне были лишь брюки, блузка и куртка. Корабль уже сильно накренился. Волны поднимались очень высоко, и вы не можете себе представить, насколько ужасно все это было».

Как морской офицер Кнуст был обязан в случае кораблекрушения возглавить команду на одной из спасательных лодок. Сейчас это была не стандартная шлюпка, а моторный баркас, который во время круизов использовался в норвежских фиордах для проведения экскурсий.

«Моей жене пришлось держаться за поручни, в то время как я замерзшими руками пытался справиться с креплениями баркаса, — рассказывал он. — Это, действительно, было тяжелой работой, так как все насквозь промерзло и было покрыто снегом. Никогда не знаешь, откуда в критических ситуациях берутся дополнительные силы. Невероятно, но мне удалось голыми руками освободить лодку от креплений.

В одиночку я возился с лодкой, а увеличивавшийся крен на левый борт еще больше затруднял мою работу. Мне удалось снять держатели, но вывесить лодку над бортом в одиночку я был не в состоянии.

Я придержал ее руками и помог жене взобраться туда. Подбежала женщина с грудным младенцем, и ее я тоже усадил туда. Оказавшийся поблизости электрик по фамилии Рогер начал помогать мне. В то время как мы пытались вывесить лодку, за нами наблюдали матросы, находившиеся в соседней лодке. Видя, как мы мучаемся, они стали кричать, чтобы мы пересаживались к ним. Но я отвечал за свою лодку и остался в ней. Человек, который согласился пересесть к ним, не удержался на скользкой палубе и упал через борт. Ударившись о поручни нижней палубы, он размозжил себе затылок и мгновенно умер.

Как только нам удалось вывесить лодку над бортом, я потянул за трос и лебедка начала ее опускать. Когда мы миновали нижнюю палубу, находившиеся на ней женщины стали кричать нам, призывая остановиться и взять их. Но мы ничего не могли сделать для них.

Моей главной заботой теперь было освободить лодку от тросов. У меня ведь не было помощников. Но нам повезло: как только мы опустились на воду, нас приподняла волна, и таким образом тросы вышли из креплений. Я помню, что подумал тогда: “Мы должны отойти от корабля, иначе он завалится на нас”. Веслом я оттолкнулся, и мы начали удаляться от него».

Фрау Кнуст вспоминала о том, как испугалась, что тонущий лайнер поглотит их. «Когда мы опускались с лодкой на воду, я видела везде людей, прыгавших вниз с борта корабля. Я подумала, что те, кто не утонет сразу же, затем замерзнут. Было невероятно холодно».

Среди прыгавших за борт был (по словам Шёна) также корабельный парикмахер, который так скрупулезно собирал пятимарочные монеты. Прежде чем начать пробиваться к шлюпочной палубе, он наполнил рюкзак монетами и надел его на себя. Прыгая через борт, он надеялся приземлиться в лодку, но просчитался и под тяжестью собранных им монет ушел под воду. Больше его никто не видел.

После первоначальной большой паники, вызванной взрывами и сильным креном корабля, оставшиеся в живых пассажиры несколько успокоились и стали надеяться на спасение. Капитаны Веллер и Кёлер направили с командного мостика несколько групп матросов для установления размера повреждений. Ракетами также подавались сигналы бедствия. Корабль стабилизировался в накренившемся положении, и некоторое время все надеялись, что он осядет на дно носовой частью, а корма останется на плаву до тех пор, пока не подойдет помощь.

С мостика звучала и другая успокаивающая информация: «Корабль не потонет», «Спасательные корабли на подходе», «Кольберг всего лишь в сотне милях отсюда». Эти заверения основывались скорее на шатких надеждах, нежели на достоверных данных. Однако они несколько успокоили людей, а именно это сейчас им было нужнее всего.

Профессор Бок и его друзья, семья фон Майдель, волнуясь, ждали у спасательной лодки. Вдруг они почувствовали, как корабль начал раскачиваться из стороны в сторону. Бок посмотрел на часы: они показывали 21.15. Баронесса фон Майдель бросилась к спасательной лодке, которую пытались освободить от креплений. «Нет, — закричал Бок. — Это безумие. Ее не удастся освободить. Я знаю, где другая лодка».

В Готенхафене он наблюдал за последними приготовлениями перед выходом в море и видел, как плавучие краны сгрузили на солнечную палубу за трубой «Густлофа» морские катера. Тогда их на скорую руку прикрепили к палубе. На воду спустить катера было невозможно, но, по крайней мере, появился шанс, что они останутся на воде, когда лайнер начнет погружаться. Волны тем временем уже захлестывали палубу.