Несколько секунд Меган просто смотрела на нее. Эмилио ждал. Он напрягся, когда она отрицательно покачала головой. Он уже готов был опустить руку, как вдруг ее маленькая ладошка схватила его пальцы.

Эмилио включил пару ламп. Огромная комната озарилась мягким светом. На его лицо упала тень, еще больше подчеркивая идеальные черты.

Шампанское, которое Меган начала медленно пить, еще не успело выдохнуться. Она перевела взгляд с лица Эмилио на золотые пузырьки, села и сделала большой глоток.

— Понятно, что это не мое дело. — Она сделала еще один осторожный глоток и посмотрела на него поверх бокала. Эмилио слабо улыбнулся ей в ответ. — И естественно, если ты не хочешь ничего рассказывать, то и не надо.

Он поднял одну бровь, отчего его лицо приняло саркастическое выражение, и приблизился к ней с бутылкой в руках.

— Но ты начал этот разговор, — напомнила ему Меган, словно оправдываясь.

— Да, я начал его…

Весь день Эмилио реагировал на происходящее так, как было ему совсем несвойственно.

Меган накрыла свой фужер рукой, когда Эмилио попытался подлить ей еще шампанского.

Она поняла: он сам даже не притронулся к своему бокалу. Еще Меган вспомнила, как Филипп рассказывал ей однажды, что во времена их пребывания в колледже он не видел Эмилио даже немного навеселе, не то чтобы пьяным.

— Нет, спасибо. — В момент, когда прозвучал ее вежливый отказ, Меган вдруг осознала всю курьезность ситуации.

Она прикусила дрожащую губу, чтобы сдержать взрыв смех, который пытался вырваться из ее горла.

— Не хочешь поделиться?

— Мне наливает шампанское мужчина в шелковых боксерах, который выглядит как… — Она осмотрела его с головы до ног.

Взгляд задерживался на каждом сантиметре его идеального тела, а воображение вновь сыграло с ней злую шутку. В голове тут же появились очень отвлекающие образы…

— Как? — заинтересовался Эмилио.

Меган поменяла позу, скромно расправляя юбку на коленях, пытаясь игнорировать тот жар, который разливался по ее телу.

— Ну… как ты! — выпалила она.

Чувство неудовлетворенности, наполняющее ее, сделало голос пронзительным.

«То есть идеально», — подумала Меган.

— Сказать, что все происходящее нереально — ничего не сказать. Я чувствую себя, как будто попала в чью-то сексуальную фантазию. — Она окинула взглядом его загорелую грудь и мышцы, играющие под бронзовой кожей.

«В свою собственную фантазию!»

В его выразительных глазах появился блеск.

— Я могу и обидеться на то, что во мне видят только объект секса.

— Что было бы полным лицемерием с твоей стороны. Особенно учитывая тот факт, что ты просто обожаешь выставлять напоказ…

— Почти так же сильно, как ты обожаешь смотреть на это, — поддразнил он ее.

Меган, чьи щеки горели, глубоко вздохнула.

Эмилио исчез из комнаты, а несколько секунд спустя появился в поношенных джинсах. Белую рубашку, которая была на нем, он застегивать не собирался.

Он раскинул руки в вопросительном жесте:

— Так лучше?

Эмилио приближался, явно намереваясь сесть на большой диван рядом с ней.

Меган пыталась прорваться сквозь волны парализующего сексуального желания, которое опять нахлынуло на нее.

— Мы поговорим, если ты останешься там.

— Что? — спросил он, не зная, удивляться или злиться. — О чем это ты?

— Я имею в виду: никаких прикосновений.

— Никаких прикосновений? — повторил он.

Меган покачала головой:

— Только дотронься до меня, и я уйду! — «Только дотронься до меня, и я пропала», — подумала она и продолжила: — Ты думаешь: нужно всего лишь поцеловать меня, чтобы закончить весь этот разговор, но…

— И я был бы прав, учитывая все эти тщательные меры предосторожности.

В золотистых глазах Меган вспыхнуло возмущение.

— Я имела в виду не это…

— Разве? — поднял он вопросительно бровь.

Сообразив, что он прав, Меган закрыла рот. Но как ей хотелось придумать что-нибудь, что бы помогло стереть эту невыносимую самодовольную усмешку с его лица!

— Обычно мужчине всегда приятно осознавать, что перед ним невозможно устоять, — бархатным голосом проговорил он.

— Просто оставайся там, Эмилио, пожалуйста! — взмолилась она, не в состоянии уже сражаться одновременно и с ним, и с самой собой.

Их глаза встретились, и на секунду Меган подумала, что Эмилио проигнорирует ее просьбу, но он пожал плечами, развернулся и опустился в кресло в паре метров от нее. Вытянув ноги, он опустил подбородок на свои переплетенные пальцы и вопросительно поднял бровь:

— Так лучше?

Она кивнула, признаваясь себе, что так далеко не лучше…

— Знаешь, Меган, ты можешь построить вокруг себя столько стен, сколько пожелаешь, но я…

— Ты просто очень сильно постараешься и сдуешь их, как в той сказке?

Он зловеще усмехнулся:

— И оставлю тебе возможность назвать меня пустозвоном? О нет! Я буду разбирать эти стены кирпичик за кирпичиком, Меган.

Но в этом уже не было никакой необходимости.

Меган разразилась слезами, вскочила и поспешила к Эмилио. Она уже не могла вспомнить, зачем вообще просила его находиться так далеко или зачем им нужно было разговаривать… Чтобы услышать больше о той самой женщине? Она что, совсем спятила?

Меган прижалась к нему, обнимая.

— Я не хочу, чтобы ты не прикасался ко мне! Я этого не вынесу, — в порыве безумия шептала она. — Могу я остаться здесь на ночь? С тобой?

Эмилио медленно расплылся в самодовольной улыбке. Он обладал этой женщиной.

— А что заставило тебя думать, будто я собирался отпустить тебя куда-то? — спросил он, обнимая ее в ответ.

Меган молча сидела в такси. Дорога в аэропорт, казалось, никогда не кончится, потому что, несмотря на ранний час, трасса была забита автомобилями. Вот и сейчас они стояли в очередной пробке.

Водитель на ломаном английском извинился за задержку и вновь пообещал, что доставит Меган в аэропорт как раз к вылету ее самолета.

Неправильно истолковав напряжение своей пассажирки, он без остановки выдавал один за другим факты статистики, которые припас как раз для подобных случаев: путешествие самолетом является самым безопасным среди всех видов транспорта.

В обычный день Меган попыталась бы ответить ему по-испански. Ей казалось, что попытка говорить на родном для местных жителей языке всегда приятна для них. Но на этот раз она не сделала этого. Меган казалось: если она откроет рот, то тут же начнет плакать. Конечно, бьющаяся в истерике женщина не является угрозой безопасности аэропорта, но ей уж точно не хотелось рисковать и быть снятой с рейса.