Первым посетителем оказался Роберт. Он наблюдал за мной из дверного проема с таким лицом, как будто не был уверен, хочу ли я, чтобы он зашел. Почти бессознательно я улыбнулась ему, и он с явным облегчением улыбнулся в ответ. Я вышла навстречу на середину бара.

– Прости меня, – одновременно сказали мы друг другу.

Роберт откинул назад прядь волос.

– Тебе не за что просить прощения, это моя вина.

Я ощутила укол разочарования: он считает наш поцелуй ошибкой? Но, улыбнувшись, он добавил:

– Не стоило вот так оставлять тебя одну.

– Это мне не стоило тебя отпускать, – мягко возразила я, слегка смутившись.

Почувствовав необходимость сменить тему, я рассказала ему о звонке Хэзер и приглашении на пленэр.

– Не знаю, что и делать.

– Никто за тебя не решит, Роуз. Знаю, звучит ужасно клишированно, но ты должна просто слушать свое сердце.

Эмма принесла Роберту выпивку, меня позвали к одному из столиков, поэтому нам пришлось попрощаться. Однако я чувствовала на себе его взгляд через весь зал – я и сама беспрестанно исподтишка наблюдала за ним. Его слова звучали у меня в голове всю ночь напролет.

Слушать свое сердце.

Я понимала желание моего сердца, но сама мысль о его исполнении приводила в ужас.

Следующие пару недель мы с Робертом проводили много времени вместе, но он ни разу не предпринял попытку снова меня поцеловать. Меня это несколько разочаровывало, но в то же время я получала удовольствие просто от того, что он рядом, и меньше всего мне хотелось торопить события. Оставалось надеяться, что он не жалеет о случившемся. Как-то раз он позвонил и объявил, что меня ждет сюрприз, и мы договорились, что он позже заедет за мной.

Перед этим я заскочила к Глории и Грэхему на воскресный ланч. Было немного странно знать, что между мной и Робертом что-то есть, и не понимать, захотят ли они знать об этом.

– Отлично выглядишь, – констатировала Глория, когда я помешивала соус. – Рада за тебя.

Во мне сразу же проснулось чувство вины за то, что последние пару недель я поддерживала с ней связь только за ланчем по воскресеньям, тогда как ранее мы еще и созванивались. Было очень сложно выбирать тему для обсуждения, чтобы не пришлось упоминать о Роберте. Мне казалось неправильным рассказывать что-либо о нем. По крайней мере, сейчас. Они ведь навсегда останутся родителями Лукаса. Но меня преследовало чувство, что я от них что-то скрываю или, более того, лгу им.

– Как вы поживаете?

– Ну, вообще, мы тут получили сообщение для Лукаса на Фейсбуке от одного из ваших старых друзей. Сэм, кажется.

В памяти всплыл образ Сэма с его коротко стриженными колючими волосами. Я кивнула.

– Сэм считал, что от него все девушки с ума сходят. Господи, как же он заблуждался.

Я повернулась к ней.

– Так вы до сих пор просматриваете его страничку?

Сама я не могла заставить себя зайти в свой аккаунт на Фейсбуке после смерти Лукаса. Эмма говорила, что наши страницы пестрели потоками соболезнований, но мне не хотелось их читать и смотреть правде в глаза. Поэтому Эмма благодарила всех от моего имени.

Иногда я читала его старые статусы, улыбаясь, когда он писал глупости, или просматривала наши фотографии, вспоминала, где была сделана та или другая. Но сама я уже долгое время не делала никаких записей. Да я и не знала, о чем писать.

– Он хотел сообщить нам, что собрался жениться и был бы рад, если бы мы пришли. Сказал, что хотел бы, чтобы Лукас был его шафером. Так мило с его стороны подумать о нас.

– Не могу представить, что он женится.

Лукас и Сэм потеряли связь после того, как Сэм уехал из Толтинга на учебу в университет – и так и не вернулся. Однако в школе они были близкими друзьями, и я не сомневалась, что Лукас бы с радостью побывал на свадьбе друга. Иногда, когда все мысли заняты человеком, которого так не хватает, забываешь о том, что вокруг продолжается жизнь.

– И все же я рада, что люди до сих пор помнят Лукаса. Значит, он оставил какой-то след в мире.

Его мать взяла меня за руку.

– Он оставил особый след в нашем мире – и только это имеет значение.

Я взглянула ей в глаза, и у меня в горле тут же застрял комок. Я заволновалась, что вот-вот расплачусь. В самом деле, я была так благодарна за то, что знала Лукаса. Она права: единственное, что имеет значение, – это то, что мы его знали и любили.

Вошел Грэхем и объявил, что скоро начнется какой-то их любимый старый фильм, и Глория занялась картофелем. Я с облегчением вернулась к соусу – благо, было на чем сосредоточиться.

Было подано жаркое, а на десерт мы попробовали мой пирог с лимонной глазурью. Немного я оставила для Роберта. После того как мы вымыли посуду, Грэхем захотел посмотреть телевизор, и, сверившись со временем, я поняла, что мне пора.

Глория проводила меня до двери. Открыв ее, она подождала, пока я спущусь.

– Какие планы на день? – поинтересовалась она.

– Роберт заедет за мной домой. Хочет мне что-то показать. Очевидно, какой-то сюрприз.

– Мог бы и сюда заехать.

Я согласно кивнула, но подумала, как бы неловко всем было.

– Кажется, местные жители от него в восторге, – произнесла она, не глядя мне в глаза.

– Он оказался хорошим другом, – торопливо ответила я.

Глория мгновение пристально посмотрела на меня, а затем порывисто обняла.

– Спасибо, что не забываешь нас, Роуз, мы тебе очень благодарны.

– Ну что вы говорите, вы же знаете, как я люблю бывать здесь с вами, – я крепко обняла ее в ответ. – Мы же семья, – мой голос слегка дрогнул. Я думала о них как о своих родителях слишком долго, и больно было понимать, что они могут сомневаться в том, что между нами все останется, как прежде.

Глория улыбнулась.

– Мы рады, что ты приезжаешь. А теперь иди! Хорошо проведи время.

Она погладила меня по руке и на секунду задержала взгляд на моих кольцах.

– Береги себя.

– Вы тоже.

Когда я вернулась, Роберт уже ждал меня, припарковавшись напротив дома, поэтому я сходу забралась в его черный БМВ.

– Итак, куда мы едем? – поинтересовалась я.

– Я же говорил – это сюрприз, – он подмигнул и нажал на газ.

Мои разгоряченные ноги приятно овевал поток прохладного воздуха из кондиционера, из радио лилась негромкая музыка.

Я откинулась на сиденье, приготовившись наслаждаться поездкой. Вообще-то я всегда любила сюрпризы. Даже в детстве я не выпрашивала подарки: мне было интересно, что другие выберут для меня. А Лукас от этого был не в восторге: выбор подарков не был его сильной стороной. Помню, как однажды он подарил мне набор инструментов. После этого в дело вмешалась Эмма. Гораздо лучше обстояло дело с открытками: он выбирал такие, от которых я не могла сдержать слез, и всегда добавлял к сентиментальному стишку полные нежности строки от себя. В конце концов добиться моих слез стало для него самоцелью, в достижении которой он каждый раз преуспевал.