Вскоре инспектор выяснил, что все погибшие за определенное время до роковых обстоятельств становились обладателями одной и той же вещи — чучела львиной головы.

Голова льва совершенно разными путями находила себе хозяина, и спустя несколько месяцев тот… целовался с вечным покоем. Инспектор попробовал проследить историю головы, однако толком ничего сделать не удалось. Судя по всему, первый хозяин привез ее из Северной Африки, кому она принадлежала до него, выяснить не получилось.

Инспектор отправил чучело в лабораторию, что не принесло сколько-нибудь значительных результатов. Голова была проверена на всей возможной аппаратуре, правда, ни скрытых ядов, ни вредоносных излучений, ни капсул с вредными нанороботами не обнаружили. Голова была абсолютно безопасна.

Поверить в случайность, возведенную в седьмую степень, сыщик не мог. Между смертями и львиной головой все-таки имелась связь. Но какая?

Инспектор привлек к расследованию сотрудников своего отдела, и все вместе они пытались разобрать эту связь полтора месяца. На то время львиная голова была отправлена на лунную орбиту — на всякий случай. Однако, несмотря на все предпринятые усилия, никакой связи так и не нашли. И тогда кто-то сказал о проклятье. Во всяком случае, как-то иначе объяснить мрачный путь львиной головы никто не мог.

А после того как настойчивый инспектор насмерть подавился манником, попытки и вовсе оставили. С головой решено было не шутить, и ее вместе с орбитальным сателлитом загнали на границу системы, на один из безлюдных технических астероидов.

Комиссия по делу «Ворона» подняла все имеющиеся архивы и пришла к выводу, что случаи, подобные происшествиям с «Вороном» и со львиной головой, бывают регулярно. И вредоносной энергией непонятного происхождения обладают не только корабли, львиные головы, но еще и другие предметы и даже целые местности. Под воздействием силы, не определяемой ни одним из современных измерительных приборов, человек начинает вести себя непредсказуемо: бросается на других, пытается их убить или покончить с собой, просто умирает либо сходит с ума. Несчастья происходят будто сами собой.

Объяснить подобные феномены современная наука не могла. Да и не пыталась — у нее было много других, более интересных дел. Решить проблему было можно — с помощью ультрафиолетовых излучателей и супернапалма, однако действовать так бесповоротно никто не осмелился — а вдруг в тех самых неконтролируемых феноменах будет со временем обнаружена какая-то польза?

Тогда комиссия предложила разобраться с возникшими сложностями просто и дальновидно — по принципу «с глаз долой — из сердца вон». Была выбрана дальняя планета, на которой не имелось своей жизни, был выбран единственный остров планеты, и скоро туда, на тот небольшой остров, стали вывозить призраков (именно так те, кто стоял у истоков проекта, называли необъяснимые феномены). Хотя далеко не все призраки являлись призраками в исконном значении данного слова. Среди призраков были дома, раритетные автомобили, деревья, мосты, корабли, поля, зеркала, картины и другие предметы быта, даже расчески. Самое смешное — ни одного замка среди призраков не было.

Мосты вырезали вместе с берегами, дома — вместе с окружающей землей, зеркала — со стенами. После чего призраки грузились на автоматические корабли и отправлялись на задворки Галактики.

Планета была закрыта для посещений, корабли привозили изъятые вместе с окружающей средой опасные необъяснимые феномены и оставляли их на острове. Авторы проекта верили в то, что Землю можно очистить совершенно. Правда, слово «очистить» они не любили, предпочитали употреблять слово «эвакуировать».

Процесс эвакуации проходил успешно, однако скоро возникли и непредвиденные трудности. Действительность неприятно удивила организаторов проекта. Они избавлялись от одних призраков, но вместо них возникали другие, иногда гораздо более опасные, чем исходные. Было высказано предположение, что количество призраков приблизительно одинаково во все времена, и если уничтожаются или эвакуируются одни, то практически обязательно возникают другие. И с тех пор было решено эвакуировать только по-настоящему опасные чудеса, способные не просто свести с ума, но и убить.

И одинокий остров одинокой планеты продолжал пополняться зловещими чудесами.

Сначала планету называли Призраком, а потом кто-то предложил новое название — Лавкрафт. В честь старинного писателя, описывавшего чудовищ, привидений и разные ужасы. Прижилось и то и другое.

— Браво-браво-браво! — Груша захлопала в ладоши. — Первое место на конкурсе брехунов! Диплом олимпиады «Врунгильда»!

Барков пожал плечами.

Груша так нахлопалась в ладоши, что они у нее зачесались.

— Я правду рассказал. — Барков вздохнул. — Не хотите — не верьте…

— И не поверим! — Груша продолжала чесаться. — Ни единому слову!

Я молчал. Потому что не знал, верить мне или не верить.

— Ну ладно… — Груша потянулась. — Страшных историй мы наслушались, теперь пора за дело. Спускаемся к кораблю-призраку, находим там передатчик, вызываем спасателей, летим домой.

Груша растолкала нас и, исполненная энтузиазма, начала спускаться к «Ворону». Сбоку выскочил Колючка. Он был возбужден. Уши стояли торчком, дикобразо-кролик подпрыгивал, моргал, хлюпал ноздрями и суетился лапками. Колючка был вроде как чему-то рад.

— Не волнуйся, Колючка, — сказала Груша. — Когда прилетим домой, я накормлю тебя морковкой. А тебя, Тимоня, я накормлю кедровыми орешками. Такие, как ты, обожают кедровые орешки! Мама…

Груша вдруг хлопнулась на камни. Безо всякого перехода. Словно что-то в ногах у нее сломалось, будто винтики какие распустились. Плюх — и уже сидит.

Я поглядел в ту сторону, куда смотрела она, и мне тоже захотелось сказать «мама». И «папа». И хлопнуться. И вообще мне хотелось орать. Потому что за большой скалой стоял корабль. Другой корабль.

— Это… это… — Груша не находила слов. — Это…

— Он не наш, — закончил я за нее.

А Колючка хихикнул и зачем-то опять свернулся в клубок. Дурацкая тварь, психическая…

Только Барков прореагировал странно. Он не восхитился, удержался от восклицаний и вообще ничего не сказал. Он стоял и смотрел.

— Как там ты недавно говорила? — с трудом проговорил я. — Сожрешь своего утконоса? Подать сюда утконоса! Барков, у тебя нет утконоса? Сейчас наша подруга слегка перекусит чучелом утконоса…

Но Барков моей шутки не поддержал. Он молча глядел на корабль. Как-то окаменело глядел.

— Где тут утконос? — продолжал я. — Где?

— А может, все-таки наш? — предположила Груша. — Может, метеорологи на таких ходят… экспериментальный дизайн…

Я покачал головой. Вряд ли это был экспериментальный дизайн. Такого экспериментального дизайна не было во всем нашем обширном космофлоте. Нет, я, конечно, не являюсь знатоком, но даже первого взгляда было достаточно, чтобы понять — корабль не наш.