– О сильный, могучий, всезнающий дух, я призываю тебя! Благослови своим могуществом магию, которую я сотворю здесь. Дух, приди ко мне и заверши мой круг!

В тот же миг меня охватило знакомое ощущение силы и счастья, напомнившее мне о том, как я соскучилась по созданию кругов. Я поспешно пообещала себе, что отныне никакая работа не помешает мне почаще призывать стихии. Подняв руки, я расплела косу и достала алое перышко.

– Я даю это перо, столь же сильное и свободное, как дух моего народа. Я хочу, чтобы оно закончило наш круг и направило наши силы на исполнение заклинания.

После этого я встала и скользнула взглядом по сияющей серебряной нити, связавшей моих друзей и воплотившиеся в них стихии в идеальный круг силы, горящий жаром нашей решимости. Я вдруг почувствовала себя сильной, уверенной и почти счастливой. Вытащив символы стихий, я стала аккуратно выкладывать из на землю, припорошенную белым сверкающим снегом.

Первой я положила рябиновую палочку и медленно заговорила, произнося слова заклинания. Поскольку у меня не было времени облечь мои чары в стихотворную форму, я решила сделать упор на цель и – главным образом – на силу.

– Я начинаю с подношения земли, с рябины. Я возвращаю земле ее дар, благословленный всеми стихиями и заряженный их силой. Пусть она растет сильной, пусть живет долго, пусть могущественная защита стихий позволит ей противостоять любому негативному влиянию. – Я воткнула рябиновую палочку в землю. Выждав несколько мгновений, я вытащила из кармана камень Шайлин и положила его к западу от рябины. – Теперь вода. Я помещу ее рядом с рябиной, чтобы она питала дерево своей животворной влагой, как кровь питает наши тела. – Нащупав пирамидку, я поставила ее с другой стороны от рябины. – Теперь очередь символа огня, представленного четырьмя гранями этой пирамиды. Пусть его тепло согревает рябину даже в ту пору, когда леденящее дыхание Тьмы грозит сковать и погубить ее. – Я высоко подняла над головой атам. Свет нашего круга вспыхнул на его остром лезвии, и я невольно улыбнулась, покоренная грозной красотой кинжала. – Воздух! Этим атамом я начерчу пентакль в центре нашего круга, чтобы связать воедино силы стихий и нашу общую цель. – Я наклонилась и немедленно приступила к делу, поскольку, чтобы пентакль вобрал в себя всю силу стихий, он должен быть нарисован одной непрерывной линией, начиная от конца духа.

Я успела начертить четыре линии из пяти, когда случилось это.

– Прошу прощения, но мне придется попросить вас удалиться. Эта часть парка закрыта на время проведения частного мероприятия.

Глубокий и твердый голос Дария нарушил мою сосредоточенность. Я отвлеклась, подняла глаза и сощурилась, пытаясь заглянуть за сияющую линию силы, связывавшую наш круг воедино. Там, за кругом, были какие-то люди. Я увидела, что один человек держал в руках фотокамеру, а остальные бежали следом за женщиной, решительным шагом направлявшейся к нашему кругу.

– Это общественный парк! Вы не имеете права закрывать его для частных мероприятий! – Голос показался мне пугающе знакомым, но мой разум, все еще сосредоточенный на почти завершенном заклинаний, с трудом возвращался в реальность.

Потом я услышала, как Афродита громко ахнула.

Женщина снова принялась кричать.

– Как я и думала! Вампиры призывают сатану! Вы только взгляните на этот богомерзкий круг! А вампирица в центре – смотрите, она рисует знак сатаны, нечестивую дьявольскую пентаграмму! «Фокс Ньюс», вы все сняли? Когда я изберусь на пост мэра Талсы, я положу конец этому мерзкому рассаднику сатанизма, угрожающему благоденствию нашей доброй христианской общины.

– Черт бы тебя побрал, мама! Убирайся отсюда! – заорала Афродита.

Зои

В том, что случилось дальше, виновата я одна.

Клянусь, эта мысль промелькнула у меня в мозгу лишь на какую-то долю мгновения, но этого хватило с лихвой. Я должна была сдержаться, отрешиться от всего, происходящего за границами моего круга, и твердо держаться нашей цели. Несомненно, более взрослая Верховная жрица именно так и поступила бы, более мудрая – тоже.

Но я не была ни взрослой, ни мудрой.

Я облажалась.

«Если зомби-апокалипсис приведет к тому, что мамашу Афродиты сожрут зомби, то – #вперед!» Эта мысль промелькнула у меня в мозгу, пока я дорисовывала последнюю линию пентакля. И тут что-то произошло, нечто ужасное. Мои пальцы вдруг соскользнули с ручки атама, рука неловко упала вдоль лезвия хотя и ритуального, но бритвенно-острого кинжала, и глубокий порез располосовал мою ладонь.

Стоя на коленях, я потрясенно уставилась на свою руку. Атам был настолько острым, что вначале я не почувствовала никакой боли. Я ощутила только мгновенный жар и прилив тепла, и вот уже с моей ладони закапала кровь, пятная тонкую рябиновую палочку и белый снег в центре священной пентаграммы.

Дальше события развивались в режиме ускоренной перемотки. Страшный выброс силы опрокинул меня на землю. Я с такой силой отлетела в сторону, что непременно разорвала бы круг, если бы меня не поймали сильные руки Шони.

– Зет, ты в порядке? – она в страхе смотрела на мою окровавленную руку.

– Не знаю, – пролепетала я, инстинктивно прижимая ладонь к поясу. Рубашка мгновенно стала намокать, но я с глупым упорством продолжала играть в детскую игру «если я не буду смотреть, то как будто ничего страшного не случилось». – Я… странно себя чувствую. Голова кружится. Я устала. Не знаю, что это…

– Великая богиня, нет!

Вопль Афродиты заставил меня вздрогнуть и обернуться. Где же рябиновая палочка? На ее месте в центре круга выросло настоящее дерево. Вот только оно ничем не напоминало обыкновенную рябину. Можете мне поверить, на своем веку я перевидала немало рябин, включая те, что растут на острове Скай и в роще Богини в Потустороннем мире. Тонкие перистые листья этой рябины не имели здорового зеленого оттенка, присущего всем деревьям в пору роста. Не было в них и следа той сочной золотистой красноты, в которую окрашивает листву осень. Длинные узкие листья этого дерева, скрюченные, как сведенные артритом пальцы, имели зловещий багровый цвет запекшейся крови. Ствол и ветки тоже были изогнуты, но не так, как склоняются и переплетаются ветви нормальной здоровой рябины, которые могут даже сплетаться с другими растениями, например, с боярышником, как я часто видела в роще Никс. Ветви этого дерева многократно оплетались вокруг друг друга, как змеи. Сам ствол тянулся ввысь, дрожал, пульсировал, словно дышал, затем раздался леденящий кровь треск – и рябина раскололась пополам, а из-под нее забил фонтан крови.

И тогда из-под земли стали появляться фигуры, как будто вымытые алой волной из потайных недр. Первый появившийся поднял голову. Его налитые кровью красные глаза в замешательстве скользнули по кругу, потом он выбрался из расколотого дерева и по-звериному скорчился, явно не понимая, куда попал. Следом уже лезли другие. Огромная яма, зиявшая под чудовищной рябиной, продолжала изрыгать поток чудовищ. Все они в смятении озирались по сторонам и жались друг к другу, все сильнее паникуя по мере того, как новые и новые твари выбирались из кровавого фонтана. Я затрясла головой, пытаясь прогнать парализующее изнеможение. Я чувствовала себя так, будто бежала марафон, с той лишь разницей, что я стояла на месте, тяжело дыша, с трудом соображая, еле держась на ногах.