— Отходим! — приказал он. — Держим строй и отходим, за мной. Раз, два…

Группа легионеров начала пятиться, прикрываясь щитами. Стрелы продолжали ударять в них, некоторые отскакивали внутрь строя, но теряли убойную силу и причиняли лишь легкие ранения. Раненых тут же подхватывали, и они двигались вместе со всеми, хромая в середине строя. На улице остались только погибшие.

Римляне медленно пятились к другому краю деревни. Горело пламя, пожирая сухие пальмовые листья и дерево крыш, скудную утварь внутри домов. Местами жар становился таким сильным, что Катон чувствовал жжение на руках и шее. Стрелы продолжали вонзаться в щиты, и строй стал похож на огромный репейник. Постепенно вражеские лучники перестали стрелять, экономя стрелы, и отряд Катона добрался до позиции Руфа на том конце деревни. Раненых отвели внутрь строя, и товарищи принялись помогать им перевязывать раны, используя для этого тряпки, найденные в домах, не тронутых пожаром. Рана Катона была неглубокой, и он сам быстро обмотал себе грудь полосой ткани. На деревню спустилась ночь. Катон и Руф сидели на корточках, укрывшись за домом, и обсуждали ситуацию.

— Атаковать напрямую, по улице, мы не можем, — сказал Катон. — Будем слишком хорошей целью для лучников. И они опять смогут контратаковать нас с флангов.

Руф кивнул.

— Я бы попытался обойти деревню и атаковать их с фланга, командир, если вы здесь их отвлечете.

Катон мгновение подумал и кивнул.

— Это все, что мы можем сделать. Проблема в том, что Аякс ждет нашего нападения.

— Только в том случае, командир, если он остался там, где был. На его месте я бы скомандовал отступать. Он извлек все возможные преимущества из засады. Понимает, что мы теперь не пойдем напрямую. Зачем же сидеть и ждать? Лучше оставить небольшой замыкающий отряд, чтобы мы думали, что он еще здесь, и продолжить бегство, уйдя от нас до рассвета как можно дальше. При некоторой удаче он сможет уйти так далеко, что на заре мы и следов его не найдем.

— Ты прав, — согласился Катон. Нельзя дать Аяксу шанс ускользнуть теперь, когда они к нему ближе, чем когда-либо с момента его бегства с Крита. Он кивнул Руфу.

— Справа слишком густой кустарник и подлесок, они услышат, как вы идете. Бери половину солдат и иди слева от деревни, по траве. Я видел там насыпь, шагах в ста от домов, так что слишком далеко в сторону вы не уйдете. Лучше дождаться, пока огонь немного угаснет, чтобы вас не заметили.

— Есть, командир. А вы что будете делать?

— Попробую снова атаковать вдоль по улице, — устало улыбнувшись, ответил Катон. — Может, воображения у меня и недостаточно, но зато я могу хорошо пошуметь. А сейчас объясни все легионерам. И позволь им допить воду. Когда все кончится, нальем фляжки из деревенских запасов.

— Скольких мы потеряли? — спросил Аякс, разглядывая силуэты римлян на окраине деревни.

Карим, его ближайший соратник, оторвал взгляд от раны на руке Гепита, которую он бинтовал.

— Двое мертвы. Один почти что мертв. Четверо ранены. Но все раненые могут биться и дальше.

Аякс задумался над результатами устроенной им засады. Он потерял двоих, убив и ранив не меньше десятка римлян. Хороший счет, хотя он рассчитывал вообще их уничтожить или, по крайней мере, дезорганизовать, чтобы они не могли продолжать погоню. Некоторые из его людей и так были плохи, когда они пришли в деревню, ближе к вечеру. Потребовался весь его авторитет, чтобы уговорить их организовать засаду. Остальные товарищи-гладиаторы с радостью согласились выйти на бой, вместо того чтобы и дальше ломиться сквозь заросли. Нынешняя скромная победа несколько восстановит их веру в него. Наверняка.

Аякс четко понимал ход мыслей гладиаторов, прожив среди них несколько лет. Они живут, чтобы драться. Вынужденные однажды, по воле хозяев, рискнуть жизнью, они хорошо знают цену свободы и выдержат любые невзгоды и опасности, чтобы остаться свободными, не стать снова рабами или не подвергнуться казни. Кроме того, у гладиаторов всегда существовала четкая иерархия в соответствии с уровнем мастерства. Иначе его главенство точно попытались бы оспорить после бегства с Крита. Но пока он лучший боец среди них, они будут уважать его и подчиняться приказам. Несмотря на его неосмотрительность. Аякс снова разругал себя за благодушие. Флотская база была отличным укрытием, из которого можно было продолжать вылазки, вредя римлянам. Почти два месяца они хорошо ели и спали, зная при этом, что когда-нибудь и это место придется покинуть.

Надо было давно уходить отсюда, с горечью подумал Аякс. Они слишком разнежились. Сделали то, что могли позволить себе лишь величайшие гладиаторы, — потеряли бдительность. Дозорные не исполнили обязанностей. На мгновение Аякс почувствовал, как его охватывает гнев. Их глупость дорого обошлась товарищам. За то время, которое они провели на базе, численность его последователей возросла многократно, за счет рабов с захваченных судов. К моменту прихода римской флотилии их численность возросла с тридцати, бежавших с Крита, до трехсот. Он смог обеспечить экипажем оба корабля и даже поврежденное римское судно, случайно зашедшее на базу незадолго до нападения.

Аякс снова ругал себя. Было ожидаемо, что военный корабль станут искать, но неожиданно, что так скоро. Узнав, что римляне обнаружили его убежище, Аякс не мог не восхититься быстротой, с которой они поняли, что произошло с пропавшим кораблем, и ринулись в атаку. Он потерял базу, все корабли и всех бойцов, кроме полусотни человек.

Римлянами явно командовал выдающийся офицер. Теперь он знает, кто именно. Аякс узнал голос, который вызывал его на бой. Префект Катон, подавивший восстание на Крите, тогда, когда Аякс уже думал, что все у него в руках. Восстание потерпело поражение. Но будет следующее, подумал Аякс. Однажды он и его люди станут костяком, вокруг которого соберется новая армия рабов, способная бросить вызов своим римским хозяевам. Египетские селяне стонут под пятой римского владычества, а устроенные Аяксом представления лишь распалили их. Многие поддержат восстание. Многие, но не все, подумал он, глядя на горящую деревню.

Когда Аякс вывел из болот своих изнуренных товарищей и повел в деревню, староста встретил их с беспокойством. Он благоразумно предоставил группе вооруженных людей воду и пищу. Пока люди Аякса жадно пили принесенную селянами воду, он огляделся и понял, что это отличное место для засады. Окаймленная насыпью и камышами с одной стороны и мангровыми зарослями с другой, деревня была идеальным горлышком бутылки. Аякс знал, что по пятам за ним идет десяток легковооруженных римлян, и понял, что это возможность избавиться от них. Двадцать человек спрятались, а остальные сделали вид, что идут дальше. Римляне шли следом, вплоть до укрытия, и ловушка захлопнулась. Оказавшись в окружении между спрятавшимися и ушедшими вперед, легионеры погибли очень быстро.

Успех засады побудил Аякса попытаться провернуть подобное в более крупном масштабе, против главной колонны римлян, которая, как он был уверен, идет следом за разведчиками. Но на этот раз староста потребовал, чтобы они ушли из деревни, опасаясь наказания, которому подвергнут их римляне, найдя тела своих товарищей. Аякс приказал окружить селян и согнать в загон для коз, чтобы никто не сбежал и не предупредил римлян. Но селяне начали испуганно плакать и завывать. Требование молчать не возымело действия, даже когда он пригрозил оружием.