– Хватит, я не хочу слушать этот бред, – грустно пробормотал он. – Открывай.

– Я уже так открыла одному такому на Пасху, а его в нашем подъезде стошнило, – вздохнула я, успев сбегать за чашкой кофе. – Сразу на нескольких этажах. Меня бабки потом чуть не прибили…

И тут мой собеседник выдал:

– Вот ты темная женщина. Святой день… нечистая сила покинула чью-то душу перорально!

От такого художественного оборота меня перекосило. А морячок, странно всхлипнув, отключился.

Через час мне стало одиноко. Я даже на какой-то момент пожалела, что отшила Володю. Вот чего мне надо, в самом деле? Хороший парень, сидели бы сейчас вместе, смотрели телевизор. Но эту мысль я задушила в зародыше: сейчас проявлю слабость, а потом буду полгода разгребать последствия. Он снова плотно водворится в моей жизни и станет душить своим вниманием.

Было уже около восьми вечера. Обычно в это время я каждый день хожу на пробежку, но сегодня из-за промокших кроссовок решила остаться дома. Конечно, я так себя оправдывала. Наверное, мне было не чуждо все мирское, вот и разленилась к праздникам.

По телику показывали старые советские комедии, а они у меня всегда ассоциировались с детством и мамой. Я решила не ждать завтрашнего дня, а поехать к своим прямо сейчас. Время еще не позднее, сяду на маршрутку. У мамы уже наверняка готов какой-нибудь предновогодний салатик. Посидим под «Ивана Васильевича». Правда, сначала надо вынести мусор, не то за два дня запах будет стоять – мама не горюй.

На улице было холодно, поэтому управилась я быстро. Вызвала лифт и похукала на замерзшие пальцы, прыгая с ноги на ногу. На всех этажах, судя по звукам, шло безудержное веселье. В нашем подъезде жильцам, в принципе, все равно, что праздновать. 30 декабря в этом смысле не лучше и не хуже Дня работника культуры.

Лампочку внизу, как всегда, выкрутили. Я стояла у лифта и по старой детской привычке представляла: вот лифт открывается, а там – труп. Раньше я даже Ирку так пугала, но трупа в лифте ни разу не было.

Не знаю, почему мне всегда приходила в голову такая нелепица. Наверное, сами стены нашего злокозненного дома навевали такие страшные мысли.

Лифт ехал долго, а когда двери его стали медленно расползаться, я пожалела о том, что мысли материальны. Ибо к моим ногам ровненьким столбиком вывалился труп мужчины в женском коротком банном халате и в шапочке Санта-Клауса.

Сначала я решила, что это очередной сосед-алкаш, схватила его за руку и зашипела от ужаса: она была ледяная. И тут в свете уличного фонаря, пробивавшемся через окошко между этажами, я увидела нечто страшное: и лицо, и халат мужика были в крови. Из-за этой крови разобрать черты лица не представлялось возможным. А вот во рту у него точно торчал свисток. Я почему-то не заорала, а стояла и глупо улыбалась. Не подумайте, что я черствая. Это все от шока.

Машинально развернувшись и пребывая все в том же шоке, я позвонила в Иркину квартиру. Палец задержался на звонке, и трель не прекращалась. Под нее из приоткрывшейся двери показалась лохматая Ирка в коротком леопардовом халатике.

– Ирка, тут у меня труп, – хихикнула я, приваливаясь к косяку. – Мужик выпал, халат, свисток… Там кровииии…

Видимо, Ирка подумала, что я напилась, потому что смотрела на меня долго и подозрительно. Но когда я чуть отодвинулась, соседка смогла лицезреть всю картину целиком: и халат, и шапочку, и ноги. Зажав рот рукой, Ирка сдавленно охнула.

– Зайка, ты чего? Ну мочился мужик под грибок, зачем его так?

– В смысле?

И тут только до меня дошло, что это мой знакомый из Дворца культуры. Я ахнула, схватилась за Ирку и отчетливо икнула.

– Ирка, ты дура?

– Нет, вы гляньте. Убила она, а дура я.

– Да я его только что нашла! Говорю же, лифт вызвала. А как ты его узнала? Он же в крови…

– Я по штанам запомнила, он сегодня возле подъезда отирался, горемыка. Погоди-ка, а что это на нем?

Ирка с опаской подошла ближе и схватилась за сердце:

– Зайка, едрить-колотить… Ну ты даешь! Слушай, тащи-ка его ко мне.

Я подумала, что она бредит, но Ирка, не дождавшись от меня реакции, ловко ухватила мужика за ноги и с невесть откуда взявшейся силой втянула в темную квартиру. Конечно, он был мелковат, но все же чего-то да весил… Метнувшись за соседкой, я зашипела сдавленным от пережитого страха горлом:

– Ирка, ты чего? Полицию вызывай! Трогать нельзя!

В квартире Ирки царил полумрак. В темноте ярким пятном выделялся телевизор, по которому шел мой любимый фильм «Покровские ворота».

Ирка быстро захлопнула дверь и нахмурилась.

– Да погоди ты. Подумать надо. Ты же знаешь, как полиция наш дом любит. Вешают все, что раскрыть не могут. Прикинь, какой им подарок? Труп и две девицы, у каждой из которых был мотив.

– Какой мотив?

– Ну, ты с ним поругалась сегодня, все знают, какая ты доставучая. Бабки подтвердят. Тебя тут недолюбливают. Прости, конечно…

– Допустим, а ты при чем? – все еще ничего не понимала я.

– На нем мой халат!

– В смысле твой? Это как?

– А почем я знаю? Может, он его спер? Меня сегодня долго дома не было, а влезть через балкон – две минуты. Хотя зачем ему халат? Надо проверить полки!

Ирка метнулась к своей цыганской перламутровой стенке с жар-птицей в стразах и пошарила по ящикам.

– Вроде все на месте. Черт! Этот халат все соседи знают. Мигом скажут, что мужик ко мне шел, а я его кокнула. Обычная бытовуха. Соседи только и треплются, что ко мне мужики ходят. А я еще, как на грех, коньячку бахнула. И не один бокал.

Тут только до меня дошло, что Ирка не совсем трезвая. А еще я обнаружила, что тоже стою на кухне со стаканом коньяка в руке.

– Пей, дрожишь, как осина. Сейчас грохнешься в обморок, а мне думай, что с ним делать, – приказала Ирка.

– Ирка, так, может, он твой дружок? Ты, конечно, извини, но сама сказала, к тебе ходят…

– Я живу в первом подъезде на первом этаже в первой квартире. Ко мне ходят: алкаши за стаканом, случайные бабки в туалет, электрики за стремянкой, прохожие за адресом…

– Ирка, ты из себя тонкую штучку-то не строй! – внезапно разозлилась я, залпом выпивая коньяк. Хотя обычно я вообще не пью. Не знаю, какая муха меня укусила в ту ночь.

– Тонкая штучка… Эх,