Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, Клима и вид хозяйки, а, тем более, дела ее заведения интересовали мало. А вот запах, шедший от огромной сковороды, манил его. Жареная на сале картошка кому-то показалась бы на завтрак слишком обильной и сытной. Но Климу и тем постояльцам, которые тут бывали нечасто, было в самый раз.
Он крякнул и навернул поставленную перед ним глиняную миску, полную жареной картошки, поверх которой красовались два ярких яичных желтка. Запил сытный завтрак кружкой чуть прогорклого кваса и отрыгнул, откинувшись на спинку тяжелого стула.
Окинул взглядом повернувшуюся к плите женщину и хмыкнул. После сытного завтрака он уже был бы не прочь приударить за такой могучей дамочкой. Субтильных Клим не признавал, а эта очень даже ничего…
Но сейчас - не об этом.
Сейчас Климу нужно было думать о деле, которое могло стоить ему потере везения и в ближайшей перспективе - долговой ямы.
Он рукой вытер мокрый рот и вернулся в свою комнату. Вытащил из холщовой сумки небольшой футляр и потряс им над старым колченогим столом. Из футляра выпала свернутая в несколько раз бумага, чуть пожелтевшая от времени.
Клим развернул ее и очередной раз прочитал несколько строк.
Злорадная ухмылка раздвинула его губы. Мужчина аккуратно свернул бумагу и засунул ее назад.
– А вот теперь пора навестить бургомистра, – Клим выпрямился и глаза его заблестели от предвкушения.
Глава 34
Сильвер подошел к тайной двери и щелкнул пальцами. Дверь отворилась и он вошел в святая святых всего магистрата - схрон. Древняя домовая книга лежала на второй полке справа, укрытая от пыли и всякого рода загрязнений серебристой накидкой.
Накидка та была непростая, мастера-гномы постарались. Легкая как перышко и надежная. Она ведь и в огне не горела, и в воде не тонула.
Самое то для такой важной вещи.
Сильвер аккуратно снял накидку и взял книгу в руки. Книга была большая и явно тяжелее, чем обычно. Похоже, она сегодня была явно не в настроении.
Да и понятно, почему.
Кто ж является на работу такую рань? Не дает заслуженной хранительницы информации досмотреть какой-нибудь интересный сон.
Сильвер хмыкнул:
– Прошу извинить за столь раннее беспокойство, уважаемая, – при этих словах книга стала явно легче.
– Сами понимаете, если бы не нужда, беспокоить вас бы не стал, – добавил мужчина и положил книгу на свой стол.
Книга вздохнула и щелкнула старинной бронзовой защелкой.
Мол, я готова. Давай, ищи свою информацию.
– Благодарю, – Сильвер вежливо склонил голову и произнес:
– Улица Медовая, дом 3а, пожалуйста.
Книга тотчас зашуршала страницами и раскрылась на нужной.
Сильвер еще раз перечитал все. И еще раз перечитал.
Ничего нового он там не обнаружил.
Да, дом по улице Медовой д.3а принадлежал по праву наследования лире Соларе Ровно.
Сильвер поднял бровь. Он и не знал, оказывается, ее фамилии. Впрочем, может быть и знал, да до поры до времени не обращал внимания.
Сейчас же любая мелочь, которая хоть как-то касалась его возлюбленной, была важна.
Правда, ниже мелким почерком было написано, что Клим Вертиго, единокровный брат матери Солары, имел право на комнату на втором этаже, при условии выполнения им завещания, оставленного сестрой.
Условия те, Сильвер прекрасно помнил это, выполнены не были.
Так на что же рассчитывает сегодня этот скользкий тип?
Сильвер откинулся на стуле и запустил руки под осточертевший парик.
Потом еще раз просмотрел книгу и глубоко задумался. Хранилище секретов всех домовладельцев городка ничего нового поведать ему не смогло.
“Что же за пакость затевает Клим Вертиго?” – Сильвер постучал было пальцами по книге да вовремя их отдернул.
Древний артефакт такого не прощал. Мог и переплетом прищемить в воспитательных мерах.
– Ладно, – вздохнул Сильвер. – Благодарю, уважаемая, – сказал он необходимые слова и книга захлопнулась на защелку.
Бургомистр отнес ее назад и стал ходит туда-сюда по кабинету, заложив руки за спину.
Раздался негромкий стук и в дверь вошел Луний. Сильвер остановился и с удивлением на него посмотрел:
– Уже восемь часов?
Луний развел руками:
– Почти, лир Сильвер.
Сильвер же был удивлен больше некуда и с подозрением посмотрел в сторону тайного схрона. Неужели он целый час провел за книгой и даже этого не заметил?
Впрочем, древние артефакты есть древние артефакты. Рядом с ними многое могло изменяться.
Луний проследил за его взглядом и понимающе кивнул. Хоть секретарь и не мог напрямую взаимодействовать с древней домовой книгой, но о свойствах ее имел представление.
Стало быть, лир Сильвер изучал еще раз документы. Вот и правильно. Когда ждешь на прием такого скользкого жучару как Клим Вертиго, никакая информация лишней не бывает.
Секретарь пригладил тонкие серые волосы, завязанные в мышиный хвостик:
– Так что, запускать Клима?
Сильвер поднял бровь:
– Он уже здесь?! Ранняя птичка, я посмотрю. Ведь до восьми еще - Сильвер посмотрел на дареные гномами наручные часы - десять минут?
– Здесь. Сидит, наряженный в косоворотку с красным кантом. Прямо как на праздник, – доложил Луний и сделал непроницаемое выражение лица.
– Записался на восемь, пусть сидит и ждет, – резко ответил Сильвер. – Нечего распускать посетителей, тем более столь подозрительных.
Луний согласно склонил голову и вышел. Он бы Клима и вовсе не пустил не только на прием, а и в сам магистрат. Весь вид этого мужлана возмущал тонкую, поэтическую натуру помощника бургомистра до глубины души.
Клима же, напротив, совершенно не смущал вид секретаря. Как тот не старался на него смотреть сверху вниз, Клим и внимания на Луния не обращал. Смотрел он только на висящие в простенке часы. Казенные, круглые, с белым циферблатом и черными стрелками.
Часы показывали без десяти восемь.
Клим и сам понимал, что пришел рано. Но что делать, когда он уже никак не мог усидеть на месте. Наконец длинная минутная стрелка дошла до цифры “Восемь” и замерла.
Раздался тонкий вибрирующий звук, отмечавший начало рабочего дня, и стрелка поползла дальше.
Клим степенно встал с казенного стула, обитого потрескавшейся от времени когда-то красной, а сейчас почти черного цвета, кожей.
Потер двумя руками лысину и двинулся к кабинету городского главы.
Луний же обратил внимание на вместительную холщовую сумку неприятного посетителя.
– Прошу прощения, уважаемый, – кадык
