во временный приют, если хотите. Большинство из них таким образом могут бесплатно от них отдохнуть с тем условием, конечно, чтобы мы обеспечивали их детям безопасность. Можно говорить красивыми словами о тех высоких знаниях, которые мы им здесь даем. Но реальность такова, что большинство детей так пресыщены интернетом, сериалами и играми, что полностью потеряли интерес к урокам. Они приходят отсидеть в своем безопасном загоне, куда их отправили родители, по возможности максимально развлечься в нем и вернуться домой.

Фаина перевела дух и продолжила:

– Часть родителей вообще не появится. Кто-то даже не заметит, что стряслось с ребенком. Но придут и мамонты, которые во всем обвинят учителей, растопчут их и своими бивнями попытаются докопаться до правды. Они даже для устрашения зайдут, как бы невзначай, – посидеть на уроке, послушать. А вдруг учитель говорит что-то не то и дает предмет не так, как они себе представляли? Вы слышали, Кирилл Петрович, что в школьных классах собираются установить постоянное видеонаблюдение, чтобы родители, где бы они ни находились, могли следить за ходом урока? Почему бы в таком случае не установить камеры на их рабочих местах, в их офисах: на столе, под столом и в туалете? Посмотрим, как им будет работаться при свидетелях!

– Уже поздно, Фаина Рудольфовна, давайте ближе к теме. – Озеров надеялся, что хотя бы половина из того, что она только что рассказала, – лишь сгущение красок.

Фаина на этот раз услышала его.

– Что еще сказать? Афанасьев – хитрый жук. Как его взяли в нашу гимназию и как он прошел минимальные вступительные экзамены, не знаю. Вы должны узнать об этом подробнее. Он все время обещает что-нибудь сделать и откладывает на следующий раз. У него одни долги. Я подозреваю, что он просто глуп. Если только глупость может сочетаться с хитростью. В самой драке он не участвовал. Но жаловался потом на Кротова, что тот ударил его в живот. Получается, он сам же и попал в список участников инцидента. Отца его я помню, приходит – такой квадратный, кивает и повторяет только: «Я вас услышал. Я вас услышал», – как попугай; а на деле ничего не меняется. Он редко видит сына и из чувства вины забирает его с уроков. Учителям пишет записки с выдуманными оправданиями.

В трубке где-то вдалеке забубнил низкий голос – Фаина заторопилась к мужу…

– По безнадежности с Афанасьевым может посоревноваться только Тугин. Этот вечно щурит глаза, когда его спросишь, вечно не готов, имеет мерзкую привычку ломать чужие вещи и однажды даже стащил у меня из шкафа учебник, когда посеял свой. Набраться же такой наглости! Прийти на урок, знать, что я пишу замечание в дневник за отсутствие учебника и тетради, и решить проблему, взяв у меня книгу без спроса.

«Я вас услышал», – чуть не сказал Озеров.

В полночь Кирилла разбудил звонок.

Полундра! Его класс (который он даже еще в глаза не видел) днем затопил туалет на четвертом этаже. Последние новости докладывала Фаина Рудольфовна, узнавшая о событиях только что, от кого-то из учителей. У Озерова ушло еще двадцать минут, чтобы успокоить своего дублера и убедить, что звонить уже никому не стоит и лучше решить этот вопрос с утра. Озеров сам предложил использовать камеры слежения в рекреациях, чтобы определить, кто именно заходил в туалет и действительно ли это был его класс. Фаина приняла идею с видеонаблюдением, которое прежде так сильно ругала, с большим энтузиазмом, но внезапно вспомнила, что сильно занята, и предложила обратиться к учителям информатики, чтобы найти нужную запись.

Наконец Озеров попытался уснуть. Но это удалось ему только под утро, так что проспал он не более трех часов. В таком состоянии он провел первые уроки, а теперь ему нужно было организовать два собрания по разбору происшествий.

Фаина Рудольфовна собрала мальчиков, подравшихся возле пианино, и свидетелей в отдельном классе. Озеров не мог еще сделать этого сам, потому что никого не знал в лицо, да и уроки в других классах не позволяли ему отлучаться. Учительница истории всем своим видом показывала, как она торопится и взволнована, и ясно дала понять, что больше никого собирать не намерена. Она оставила его наедине с учениками и ушла.

Уже позже, примерно через час, Фаина встретилась Кириллу в учительской в необыкновенно задумчивом настроении. Плавно двигаясь, она обходила мебель стороной, словно боясь ушибиться. Такая смена настроений не очень удивила Озерова, уже после ночного звонка он понял, что дублер ему попался своеобразный. Если не сказать странный.

…Войдя в класс, он не заметил ни угрюмого молчания, ни мук совести на лицах присутствующих.

В классе находились четыре мальчика. Двое, сидя рядышком, играли в один смартфон и громко комментировали происходящее на экране. Один из них, с лошадиным лицом, грязно выругался, когда Озеров только входил. Его голос звучал хрипло, как будто принадлежал не мальчику, а подростку постарше. Но когда он увидел учителя, глаза у него стали как у затравленного волка. Кирилл мысленно отметил и запомнил этот взгляд.

Сосед сквернослова сразу оторвался от экрана, улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и бросил на учителя прямой уверенный взгляд темных проницательных глаз. «Бойкий красавчик», – вспомнил Озеров описание Фаины. Максим Урбанский. Свидетель драки.

– Здравствуйте, а вы кто? – произнес Урбанский ехидным тоном.

Третий мальчик сидел в стороне и глядел в окно. Он показался Озерову самым младшим из присутствующих. «Может, потому, что он больше всех похож на обычного ребенка, а не на мини-копию взрослого?» – подумал Кирилл.

Четвертый был застигнут врасплох. Он стоял возле учительского компьютера и копался в открытом принтере, стараясь достать из него замятую бумагу. По искривленному носу и сощуренным глазкам Кирилл узнал в нем Тугина. Он не мог объяснить почему, может, просто вспомнил Фаинину историю про чужие вещи.

– Что здесь происходит?! – грозно спросил Озеров.

– Тугин, тупица, я тебе говорил: не лезь к учительскому компьютеру! – вмешался Урбанский.

– Я хотел распечатать сме-ешную картинку! – тяжело ворочая языком, проговорил Тугин.

«Неправильная интонация и задержка речи. Значит, и мыслительные центры в мозгу могут давать сбой», – отметил про