— Правда? — удивленно глянул на Хука отец Кристофер.

Тот молча кивнул.

— Вот как, — мягко произнес священник.

— Преступнику не полагается имущество! — хрипло выкрикнул сэр Мартин. — Такова заповедь Писания, поэтому продукты наши!

— Я так не думаю, — благодушно улыбнулся отец Кристофер.

— Мне плевать, что ты там думаешь! — взорвался сэр Мартин. — Заберем — и все! И этого тоже! — Он мотнул головой в сторону Хука.

— Может, тебе знаком герб? — ласково спросил его отец Кристофер, указывая на налатник Хука.

— Преступнику запрещено носить герб! — с удовольствием проскрипел сэр Мартин, уже предвкушая скорую смерть Хука, и обернулся к старшему Перрилу: — Том, сдери-ка с него налатник и свяжи руки потуже.

По примеру Уильяма Сноболла, наложившего стрелу на лук, остальные лучники сэра Мартина взяли Хука на прицел.

— Давно о таком мечтал, — буркнул Том Перрил, слезая с коня. Его носатое лицо с длинным, как у сэра Мартина, подбородком расплылось в ухмылке. — Повесить его прямо здесь, сэр Мартин?

— Тогда лорду Слейтону не придется затевать суд, — хохотнул тот. — И колебаться насчет пощады.

Отец Кристофер предупреждающе поднял ладонь, однако Том Перрил предпочел этого не заметить. Обойдя вокруг стола, он уже потянулся за Хуком, как вдруг замер, услыхав скрежет меча, вынимаемого из ножен.

Сэр Мартин обернулся.

С края деревни за происходящим наблюдал всадник. За ним толпились другие, явно получившие приказ ждать.

— Я бы искренне вам советовал снять стрелы с тетивы, — добрейшим голосом произнес отец Кристофер.

Стрелки, не опуская луков, лишь нервно взглядывали на сэра Мартина.

Всадник в конце улицы пришпорил коня.

— Сэр Мартин! — попытался добиться приказа Уильям Сноболл.

Тот молчал, не сводя глаз с мчащегося на него латника. Из-под копыт летела пыль, всадник на скаку отвел правую руку с мечом и, поравнявшись со стрелками, плашмя обрушил меч на голову первого попавшегося.

Младший Перрил, качнувшись от удара, сполз с седла и тяжело осел на землю. Его стрела, выпущенная бесчувственной рукой, ткнулась в стену харчевни, едва не задев Хука. Том Перрил ринулся было помочь брату, однако сэр Джон развернул жеребца, и Том застыл на месте. Лучники поспешно убрали стрелы.

— Приветствую, сэр Джон, — радостно кивнул отец Кристофер.

— Что тут происходит? — рявкнул командующий.

Роберт Перрил, с залитой кровью головой, с трудом поднялся на ноги. Том Перрил опасался шевелиться и не сводил глаз с меча, которым ударили его брата.

Отец Кристофер неторопливо отпил пива и вытер губы.

— Эти люди, — он обвел рукой сэра Мартина с лучниками, — выразили желание увезти наши продукты, сэр Джон. Я пытался их отговорить, однако они упорствовали, говоря, что продукты принадлежат им по праву, ибо охраняются присутствующим здесь Хуком, который, по словам святого отца, объявлен вне закона.

— Да! — наконец обрел голос сэр Мартин. — Он приговорен и должен умереть!

— Я знаю, что он объявлен преступником, — бросил сэр Джон. — И король, поручая мне Хука, тоже об этом знал. Ты хочешь сказать, что король ошибся?

Сэр Мартин глянул на Хука удивленно, однако продолжал стоять на своем:

— Он объявлен вне закона! И служит лорду Слейтону!

— Он служит мне.

— Он… — Сэр Мартин не договорил, смешавшись под взглядом сэра Джона.

— Он служит мне, — повторил сэр Джон уже с угрозой. — Он за меня сражается — значит, я его защищаю. Тебе известно, кто я?

Сэр Джон помолчал в ожидании ответа, однако сэр Мартин недвижно застыл и уставился помутневшим взором в небеса, словно прислушиваясь к беседе ангелов.

— Передай его милости, пусть по этому поводу обращается ко мне, — закончил сэр Джон.

— Конечно, господин, обязательно, — глянув на сэра Мартина, ответил за него Уильям Сноболл.

— Илия пророк, — вдруг очнулся тот, — питался хлебом и мясом у потока Хорафа. Ты об этом знал?

Сэр Джон в явном замешательстве оглядел сэра Мартина, который всерьез ждал от него ответа.

— У потока Хорафа, — доверительно поведал сэр Мартин, словно открывая великую тайну, — можно укрыться от врагов.

— Иисус прослезился, — кивнул сэр Джон.

— Неудивительно, — вздохнул отец Кристофер.

Приподняв Ников лук, он грохнул им по столу, отчего лошади дернулись, а взгляд сэра Мартина сделался осмысленным. Одарив сэра Мартина ангельской улыбкой, отец Кристофер продолжил:

— Забыл сказать, что я тоже священник. Примите же мое благословение! — Он достал из-за пазухи золоченый крест и простер его к людям лорда Слейтона. — Любовь Господа нашего Иисуса Христа да утешит и укрепит вас, дабы вы немедля убрали свои тухлые морды и вонючие задницы с наших глаз! — Он крестообразно махнул распятием перед всадниками. — Ступайте!

Том Перрил не сводил глаз с Хука. На миг показалось, что злоба в нем пересилит всякую осторожность, однако он тут же отошел и принялся подсаживать брата в седло. Сэра Мартина, вновь впавшего в дремотное состояние, увел Уильям Сноболл, за ними последовали остальные.

Сэр Джон, свесившись с жеребца, подхватил кружку Ника и осушил до дна.

— Напомни, Хук, за что тебя объявили вне закона?

— Я ударил священника, сэр Джон.

— Вот этого? — ткнул командующий большим пальцем вслед отъехавшим всадникам.

— Да, сэр Джон.

Командующий покачал головой.

— Ты поступил дурно, Хук. Не стоило его бить.

— Да, сэр Джон, — покорно согласился Хук.

— Надо было взрезать этой мрази тухлое брюхо и протащить сердце через вонючую задницу! — отчеканил сэр Джон, поглядывая на отца Кристофера в надежде, что тот оскорбится, однако священник лишь кротко улыбался. — Он сумасшедший, этот твой знакомец?

— Несомненно! — отозвался отец Кристофер. — Как половина святых и чуть не все пророки. Вы, поди, не стали бы охотиться с Иеремией?

— К чертям Иеремию, — отмахнулся сэр Джон. — И будь проклят Лондон. Меня опять вызывает король.

— Господь да благословит ваш путь, сэр Джон, и дарует благополучное возвращение.

— Если король Гарри не заключит мир, с возвращением мы не задержимся.

— Мира не будет, — уверенно произнес отец Кристофер. — Луки натянуты, стрелы готовы в полет.

— Будем надеяться. Хорошая война принесет хорошие деньги, а мне они не помешают.

— Тогда я помолюсь о войне, — благодушно откликнулся священник.

— Я месяцами только о ней и молю!