– Да уж, гребаные соко… – Скрива сплюнул в окно. – В общем, когда настает твоя очередь, люди Кайтемпи приезжают в тюрьму, предъявляют официальную бумагу и забирают к себе в штаб для допроса. Некоторых потом даже возвращают… правда, не всегда целыми. Но большинство увозят с концами, присылают только документы из суда со смертным приговором. Задним числом – так, для отчетности…

– Дальше.

– В общем, этот мой приятель, тюремщик, готов сообщить, в какой камере сидит Гурд. Расскажет, в какое время обычно приезжают агенты, что говорят и как себя ведут. И даже раздобудет официальный бланк ордера на выдачу заключенного. – Скрива выдержал небольшую паузу. – За это он просит сто тысяч.

Моури тихонько присвистнул.

– Хочешь рискнуть и вытащить братца?

– Ага.

– Не думал, что ты к нему так привязан.

– Как по мне, пусть хоть заживо сгниет, – буркнул Скрива. – Сам виноват, тупой слишком.

– Ну и хрен с ним. А мы сэкономим сто тысяч.

– Ага, – согласился Скрива. – Вот только…

– Что только?

– Этот придурок мне бы пригодился, а еще те двое, что сидят вместе с ним. Да и тебе их помощь была бы кстати, если хочешь и дальше сотрудничать. Кроме того, Гурд много знает, а расколют его в два счета. Так у тебя есть сто тысяч?

– Это слишком большая сумма, чтобы взять и выбросить ее на ветер, – прямо сказал Моури. – Я не вижу в деле своей выгоды. Да и где доказательства, что Гурд и впрямь за решеткой?

– Ты что, не веришь мне?! – Скрива потемнел от гнева.

– Нужны доказательства, – упрямо повторил Моури.

– Может, тебе устроить персональную экскурсию по тюрьме, организовать очную ставку с Гурдом?!

– Не кипятись понапрасну. Ты, наверное, забыл, что это про тебя Гурд запоет соловьем, а обо мне он ничего не знает. Пусть орет хоть до посинения – сказать-то ему нечего.

– То есть денег ты не дашь?!

– Этого я не говорил. Я сказал, что не готов выбрасывать их на ветер. А вот за результат – это всегда пожалуйста.

– В смысле?

– Скажи своему приятелю, что он получит двадцать тысяч за бланк ордера – после того как выдаст его нам на руки. Остальные восемьдесят – когда Гурд с приятелями окажется на свободе.

На безобразном лице Скривы отразилась целая гамма чувств: удивление, радость, сомнение, замешательство…

– А если он откажет?

– Его проблемы.

– А если согласится, но не поверит, что у меня есть нужная сумма? Как его убедить?

– Даже не пытайся, – посоветовал Моури. – Если хочет разбогатеть, пусть сам ломает голову, что к чему. А если не может, пусть и дальше гребет тюремное дерьмо.

– А вдруг он решит, что риск того не стоит?

– Так он ничем и не рискует – и ему прекрасно это известно. Разве только вздумает нас кинуть, но вряд ли он такой дурак.

– Как это не рискует?!

– Сам посмотри. Допустим, мы приезжаем за заключенными, а там нас поджидают агенты Кайтемпи – вяжут и под белы ручки в соседнюю камеру. Тогда у него остаются наши двадцать тысяч за бланк – плюс еще по легальной десятке за каждого в качестве награды. Верно?

– Да, – нервно буркнул Скрива.

– Зато он теряет восемьдесят тысяч. Ощутимая разница. Это гарантирует, что парень будет на нашей стороне ровно до того момента, пока не получит бабло.

– А-а…

– И нам сразу надо будет рвать когти. Потому что этот лысый черт тут же побежит в Кайтемпи сдавать нас со всеми потрохами, – добавил Моури.

– Что еще за «лысый черт»? – удивленно переспросил Скрива. – Это ж спакумский жаргон!

Моури покрылся испариной, но ответил как можно спокойнее:

– Наверное. Каких только ругательств не подцепишь во время войны, особенно на Диракте…

– А, да, ты ведь нездешний, – успокоился Скрива. – Ладно, пойду встречусь с тюремщиком. Перезвони мне завтра, хорошо?

– Хорошо.

Моури дождался, когда тот уедет, завел двигатель и направил машину в Пертан.

На следующий день Моури ждало простое и абсолютно безопасное занятие – поболтать с местными сплетниками, причем строго по методике, которой его обучили в школе разведчиков.

Прежде всего надо создать внутреннюю оппозицию. Не важно, будет ли она существовать на самом деле, – нужно, чтобы противник в нее поверил.

Готово.

Во-вторых, необходимо посеять перед ней страх и заставить врага с нею бороться.

Есть.

В-третьих, отвечать на каждый выпад – пусть борьба ведется открыто и люди видят, что оппозиционеры уверены в своих силах.

С этим Моури тоже справился.

Четвертый шаг зависит не от вас. Мы нанесем несколько мощных ударов сверху, чтобы развеять миф о неуязвимости местной обороны и подорвать доверие граждан.

Хватило одной бомбы, сброшенной на Шугрум.

И тогда в дело снова вступаете вы. Пятый этап – распустить слухи, чтобы они разлетелись по всей планете и обросли всяческими подробностями. Правильная сплетня посеет среди жителей тревогу и страх. Однако будьте осторожны при выборе собеседников! Нарветесь на фанатика-патриота – и вам конец.

В любом городе, в каком бы уголке вселенной он ни находился, лучшее место для сборища бездельников и сплетников – парк. Туда-то Моури и отправился. На скамьях сидели в основном старики. Молодые предпочитали кучковаться в других местах, чтобы полиция не цеплялась лишний раз с глупыми вопросами: чего это, мол, вы не на работе?

Сев рядом с громко сопящим стариком, Моури принялся разглядывать лохматую клумбу перед ними, пока сосед сам не повернулся, начиная разговор:

– Ну вот, еще двоих садовников забрали…

– Куда забрали-то?

– В армию, конечно. Скоро и остальных заберут. Не знаю тогда, что станет с парком. Надо же за ним ухаживать…

– Да, работы здесь немало, – согласился Моури. – Только и на фронте ведь нужны люди.

– Война прежде всего, – с легким неодобрением протянул старик. – Пора бы ее закончить. Все воюют и воюют… Когда только конец настанет, а?

– Хороший вопрос, – дружески поддакнул Моури.

– Наверное, дело обстоит не так радужно, как пишут в газетах, – ворчливо продолжил старик.

– Ну, лично я думаю, что все гораздо хуже. Точнее, не думаю, а знаю, – перешел на шепот Моури.

– Неужели? Откуда?!

– Не стоит, наверно, об этом рассказывать… Хотя рано или поздно все само выйдет наружу.