«Не считая пока что двух тел наверху».

Осмотрев все восемь спален (как минимум в три из них лучше было бы не заглядывать), Ник понял, что шум и движение продолжаются уже более десяти минут.

Чтобы сгенерировать это, требовались колоссальные затраты времени суперкомпьютера. Только на эти десять минут реальности, созданной для тактических очков, ушло столько же, сколько уходит на десять минут высокобюджетного голливудского фильма, полностью цифрового.

— Сколько длится эта реконструкция? — спросил Ник.

— Час двадцать минут.

— И все заканчивается, когда обнаруживаются трупы и все в страхе бросаются врассыпную?

— Плюс семь минут после того, как обнаружены тела молодого мистера Накамуры… и дамы.

Челюсть Ника отвисла.

— У вас там, наверху, не было камер…

— Нет.

Вопрос и сама мысль были дурацкими. Если бы наверху, в спальне молодого Кэйго, имелись камеры, следствие продолжалось бы недолго.

Если только некий шеф службы безопасности не уничтожил записи. В данный момент Хидэки Сато был для Николаса Боттома, экс-детектива из отдела по расследованию убийств, подозреваемым номер один.

Перед закрытой дверью, выходившей к лестнице на третий этаж, находилась цифровая улика номер один, на случай, если бы Сато обвинили в убийстве. Охранявший дверь широкоплечий японец в тактических очках, со сложенными на причинном месте ладонями, вполне мог сойти за близнеца Сато, даже невзирая на разницу в возрасте.

Преодолевая головную боль и тошноту, Ник насиловал свою разоренную память.

— Такахиси Сайто, — тихо сказал он. — Случайно не ваш родственник, Хидэки-сан?

— Нет.

— Теперь я его вспомнил. Он был чуть повыше вас, но с успехом сошел бы за вашего двойника.

— Да.

— Он отвечал за безопасность — так он нам сказал.

— Не совсем, Боттом-сан. Он вам сказал, что его должность — ответственный за безопасность и что ему подчиняются пять человек из службы охраны Кэйго Накамуры в Соединенных Штатах. Так оно и было.

— Но он не сказал тогда, что подчиняется вам, что на самом деле начальник службы безопасности — вы.

— Никто из вас не спрашивал Сайто-сана, есть ли у него начальник… кроме старшего мистера Накамуры, я хочу сказать, — заметил Сато.

— И значит, когда свидетели вроде Оза и другие описывали большого, похожего на борца сумо шефа службы безопасности Кэйго, они могли говорить о вас — или же об этом вашем приятеле. «Мистер Сайто», — так говорили они. Охеренно осторожный выбор слов, Хидэки-сан.

Сато ничего не ответил.

— Вы, конечно, понимаете, — резко проговорил Ник, — что вас могут обвинить в создании помех правосудию и лжи под присягой.

— Я никогда не лгал под присягой, Боттом-сан.

— Конечно не лгали, потому что мы даже не подозревали о вашем существовании, — сказал Ник, поворачиваясь от проекции Сайто, которую он видел в своих очках, к Сато, стоявшему в своих очках.

— И все же, — начал Сато, — если вы исследуете, — (…иссредуете…), — показания пяти представителей службы безопасности и ваших сотрудников, допрошенных пять лет назад, то поймете, что никто из них вам не лгал.

— Да они превосходно лгали, при помощи умолчания, — прокричал Ник и провел пятерней по волосам. От крика голова заболела еще сильнее. — Они создавали помехи правосудию!

Сато повернул ключ в замке и открыл дверь, но Ник пока не был готов подняться по лестнице.

— Липового шефа службы безопасности звали Сайто?

— Конечно.

— Сколько понадобилось времени, чтобы найти двойника с почти таким же именем, как у вас, Хидэки-сан?

Сато стоял, придерживая открытую дверь, и молчал.

— Вы когда-нибудь появлялись рядом с Кэйго на публике в те месяцы, что возглавляли его службу безопасности? — спросил Ник.

— Несколько раз. Очень редко.

— Откуда вы следили за этой вечеринкой, Хидэки-сан? Из фургона, припаркованного неподалеку и напичканного мониторами? С вертолета? С орбиты?

Сато ждал.

Ник еще не закончил со вторым этажом. Или, может быть, еще не был готов увидеть то, что ждало его наверху.

— Где тут камеры? — поинтересовался он.

Сато отпустил ручку двери и вытащил из кармана пиджака телефон. Лазерный луч высветил как минимум девять мест — на потолке, стенах и световых приборах.

— И не менее четырех камер в каждой спальне и туалете, — сказал Сато. — На этом этаже было шестьдесят шесть камер. А всего в здании — двести тридцать.

Ник подошел к одной из стен.

— Покажите еще раз.

Лазерный луч замигал снова.

— Объективы очень маленькие или невидимые, — сказал Ник. — Но вы, конечно, убрали все камеры после убийства.

— Конечно. Но вы смотрите на стену через очки и поэтому видите ее такой же, что и в день убийства. Видеокамеры… они были размещены очень… тактично.

Ник рассмеялся, услышав это, — то ли при мысли о том, что в поганой флэшпещере, совмещенной с борделем, можно тактично разместить двести тридцать видеокамер, то ли оттого, что сегодня утром он чувствовал себя глупее некуда. Впрочем, какая разница?

Он повернулся к реальному Сато и его цифровому двойнику:

— Ладно, идем наверх.

Сато выключил вечеринку позади себя; звуки и движения исчезли. Они стали подниматься по широкой, крутой лестнице.

В отличие от помещений на двух нижних этажах, четыре комнаты на третьем этаже не были прибраны и оставались в том же виде, что и в день убийства, почти шесть лет назад. Ник и Сато сняли тактические очки, прежде чем войти в дверь на верхней площадке. Ник шел впереди.

Они оказались в некоем подобии прихожей. Открытая дверь из нее вела на маленькую кухню в западном крыле, слева от них. Следователи денверской полиции в свое время обнаружили, что на кухне вполне можно готовить, только она практически не используется: в холодильнике нашлось лишь несколько бутылок пива и шампанского. В южной стене, справа от них, располагалась такая же хайтековская дверь: через нее проходили на лестницу, ведущую на крышу.

Ник с первого взгляда увидел, что на кухне ничего не трогали. В прихожей, разумеется, валялась бумага вместе с пластиковыми упаковками от одноразовых шприцев, оставленными бригадой «скорой помощи». По какой причине они пытались оживить явного мертвеца — кроме той, что мертвец и его папочка обладали миллиардным состоянием, — Ник понятия не имел. Однако они пытались, и часть оставленного ими мусора оказалась в гостиной и в этой прихожей. Дорогие плитки в прихожей и косяк широкой двери, выходившей на просторную лестницу (лифта не имелось, поэтому вся мебель, кухонное оборудование и другие крупногабаритные вещи затаскивались на третий этаж по этим ступеням), были запачканы и поколоты санитарами. Вслед за этим сюда затащили каталку и всякое коронерское оборудование — от них везде остались следы и трещины. Какой-то жлоб загасил сигарету о плитку пола и оставил окурок лежать.