Так. Торопов меня поимел. Кусок мне кинули. В отделе я побывал, в туалете покурил. Побесился. Больше мне здесь, в отделе, делать нечего. Телефонный звонок меня застал в тот момент, когда я застегивал на куртке молнию. Сейчас угадаю — Аня Топильская… Вот это новость!

— Ванька?! Ты куда пропал?

— Сергей Васильевич, у меня преддипломная подготовка! Завис в заведении! Но я все помню! Я узнал, к ячейкам какого банка подходят ключи, образец которого вы мне дали!

Одни восклицания! Хороший парень. Только не успел еще перед самым дипломом научиться одной маленькой хитрости — никогда не доверяй ни слова информации телефонной и иным видам связи. Так где же мы встретимся и когда?

— Я через час у клуба «Вавилон» буду! Вы подойдете, Сергей Васильевич?

— Конечно, подойду, Иван. Ваня, спасибо, что позвонил.

Сидя в маленьком кафе, мы потягивали из высоких стаканов «Хайнекен» и наслаждались теплом и уютом. Иван уже все рассказал, поэтому беседа из рабочей постепенно переросла в дружескую.

— Ваня, ты же не из бедной семьи?

— Вы по одежде судите? — Ванька слизнул с губ пивную пену.

— По всему, — я улыбнулся. — По одежде. По телефону. По умению мыслить.

Да, мой юный коллега был далеко не из бедной семьи. Папа — председатель правления банка, мама — директор инвестиционно-строительной компании. Теперь понятно, как Ивану удалось узнать о ключике из квартиры Кореневой. Ключик подходит к швейцарским замочкам, установленным в индивидуальных ячейках банка папы. Он, в смысле папа, сам заказывал их в Базеле. Ольга Михайловна Коренева хранит документы в «Комбанке» папы Вани Бурлака…

— Ваня, а зачем ты пошел в полицию? — мне на самом деле хотелось узнать ответ на этот вопрос.

И опешил, когда Ванька, посмотрев куда-то в сторону, негромко произнес:

— Чтобы быть похожим на вас.

Попытавшись выиграть время для переваривания информации, я медленно допил бокал до дна и поставил его на стол.

— Ты меня знаешь неделю, а в школу поступил два года назад.

— А почему вы решили, что вы один такой? Я схожу еще за пивом.

Мы шли по улице, как старые друзья. Взбесившаяся неделю назад погода, по всей видимости, устала, и все, на что она была теперь способна, — это бесшумно ронять на землю снег. Улица, по которой мы шли, напоминала огромную рождественскую игрушку: нажимаешь кнопку — и, медленно спускаясь, снег падает на яркие фигурки под стеклом…

— Сергей Васильевич…

— Называй меня по имени, — разрешил я.

— Сергей, я видел Кореневу.

Я резко остановился и уставился тупым взглядом в покривившийся от холода клен. Игрушка разбилась.

— Где?

— У себя дома, Сергей…

Я набрал полные легкие воздуха и стал травить его понемногу, чтобы тут же не закричать: «А что она там делала?!»

Странно, но я чувствовал себя полным идиотом.

— Вчера меня отпустили домой. Обычно это бывает очень редко посреди учебной недели. Домашние знают, что я приезжаю только в выходные, а когда мне удается вырваться из школы в будние дни, я обязательно предупреждаю звонком. Тогда мама успевает купить и приготовить много вкусных вещей. А вчера… Три дня назад мама улетела в Венгрию на семинар директоров инвестиционных компаний, поэтому от моего звонка ничего не менялось. Мы с отцом, как обычно, проскочили бы на «мерсе» по супермаркетам и накупили бы всяких баночных деликатесов. Именно поэтому я не стал звонить, тем более что приехал всего в четыре часа дня. Когда я открыл дверь и вошел, то сразу услышал какие-то движения в квартире. Прислушавшись, понял, что шум идет из спальни. Сначала я, как дубина, стал пробираться к комнате… Подумал, что забрались воры, идиот… А потом решил, что вернулась мама и сейчас они с отцом… Мне стало стыдно, черт побери! Я подслушиваю, как отец с матерью… А потом…

— Ваня, ты уверен, что хочешь рассказывать дальше? Я тебя ни к чему не обязываю.

— Нет, я уверен. Так вот… Наша семья никогда не отличалась добропорядочностью, а особенно — крепостью брачных уз. Я уже достаточно большой мальчик, чтобы понять, чем занимается отец по ночам в правлении банка. Матери это тоже было, насколько я понимаю, хорошо известно, и развод был наверняка назначен сразу после окончания мною школы и распределения. Так ведь принято у порядочных людей! — Ваня криво усмехнулся. — Дождаться возраста ребенка и, не ущемляя его эго и семейной привязанности, решить свои семейные вопросы. Я хотел выйти из квартиры, чтобы не слушать этих стонов и просьб, но остался! Сергей, мне так надоело играть роль маленького придурка в этом семейном спектакле, что меня простить можно. Сказать, чего мне больше всего хотелось?! Войти в спальню в тот момент, когда сольются вопли отца и этой бабы! Я так и сделал! Я подонок, Сергей?! Да, может быть, я подонок! Но для того я и пошел в полицию, где никогда не встанет вопрос о ночных заседаниях в правлении банка или фуршете с иностранцами, которым нельзя отказать! И я не хочу утром отвечать жене на вопрос о том, откуда на моей рубашке оказались следы помады нескольких тонов, и в основном эти следы, не на воротнике, а на животе и на полах, которые должны быть по всем правилам заправлены в штаны! Хочешь меня еще раз спросить, почему я пошел в полицию?

— Ну, от помады ты и в полиции не защищен, — пробурчал я не к месту.

Ваня продышался и, задрав норковую шапку на затылок, вытер ладонью пот. Я не стал ему мешать. И я не знал, что я сейчас должен сделать — прервать его или поощрить. Лично меня вряд ли кто заставил так выговориться, окажись я на его месте. Впрочем, я никогда бы не смог оказаться на его месте. Мои родители и сейчас остаются для меня эталоном любви и чистоты. И если я могу их в чем-то упрекнуть, то только в том, что они меня слишком сильно любили. Пусть Ванька делает что хочет!..

— В изголовье кровати в спальне во всю стену размещено зеркало. Так вот, когда женщина, сидящая на моем отце, выпрямилась, я ее узнал. Это была та самая, что разговаривала с Центом на автомобильном рынке. Огромные серые глаза, фарфоровая коронка… За бабки можно купить все, Сергей. А отыметь за них бабу с улицы на супружеской кровати, зная, что жена далеко… И я не знаю, что мне делать, Сергей…

Я хлопнул его по плечу.

— Во-первых, надеть правильно шапку. Можно заработать менингит. Во-вторых, Ваня, бабу за деньги купить, конечно, можно. Только на кой тебе нужна баба, которая продается? А вот, скажем, мою дружбу ты никогда за деньги не купишь. И еще я ни за какие деньги не смогу заставить себя совершить то, за что потом буду готов убить самого себя. Есть люди, которые не имеют чести. Вот и все. Больше я тебе ничего не собираюсь говорить. Если для тебя не очевидно то, что я только что сказал, то наши дороги разойдутся именно на этом светофоре. А что Кореневу видел… Молодец, Ваня. Из тебя выйдет настоящий сыщик. Умение залезать без мыла туда, где тебя совсем не ждут, далеко не последнее качество разыскника.