Опасность была очевидна Макрону. Если его людям в колонне не удастся держаться вместе, их перебьют по одному. Нужно было замедлить движение головного фургона. Ругнувшись, ветеран выпустил рукоятку щита и отбросил его в сторону, чтобы не мешал на бегу. К счастью, нападавшие не дали ему времени надеть поножи, да и панцирь не был слишком тяжелым. Бросив в ножны меч, центурион со всех ног рванулся вперед мимо тяжелых задних колес. Повозка подскочила на камне, и тяжелый кувшин с оливковым маслом, едва не угодив в Макрона, разбился на каменистой тропе. Перепрыгнув через груду черепков, центурион поравнялся с возницей, ухватился за край скамейки и вспрыгнул на подножку. Возница бросил на него испуганный взгляд, но, заметив своего, успокоился и вновь щелкнул кнутом.

Макрон не стал тратить времени на уговоры и, поднявшись на ноги, двинул кулаком вознице под дых, так что тот со стоном перегнулся, выронил кнут и вожжи и, задыхаясь, осел на скамейку. Подхватив вожжи, Макрон потянул их на себя, осаживая лошадей.

— Тпру! Тпру же!

С испуганным ржанием кони замедлили шаг, чему помогла и чуть пошедшая вверх дорога. Макрон перевел животных на ровную рысь, после чего огляделся. Рядом оказался Аттикус, отмахивавшийся вилами от двоих рабов. Теперь, когда колонна оказалась на открытом месте, Макрон мог точнее оценить ситуацию. На поле, по обе стороны дороги можно было видеть две-три сотни рабов. Став свидетелями массовой бойни своих собратьев в момент нападения, остальные двигались теперь более осторожно и держались поодаль от колонны, выжидая удобного мгновения, чтобы напасть на отставших или вклиниться между возами и защищающими их людьми.

— Аттикус! — крикнул ему Макрон. — Сюда!

Купец сделал выпад в сторону ближайших к нему рабов и с опаской потрусил рядом с передовым фургоном. Склонившись к нему, Макрон ухватил его за руку и помог взобраться на скамью возницы.

— Вот, бери вожжи. И не гони… Смотри, чтобы скорость была такой, чтобы за тобой могли угнаться не только фургоны, но и люди. Понятно?

Аттикус кивнул, все еще тяжело дыша после напряжения боя. Взяв вожжи в одну руку, он крепко стиснул в другой древко своего оружия. Подождав мгновение, чтобы попасть в шаг, Макрон тяжело соскочил с фургона. Оказавшись на земле, он выпрямился и достал меч из ножен.

— Двенадцатая Испанская! К фургонам!

Солдаты вспомогательной когорты и добровольцы, похватавшие оружие живых и раненых, образовали редкую цепь вокруг возов, и колонна продолжила движение по дороге размеренным шагом. Рядом держались и рабы, остававшиеся на расстоянии длины копья от края телег. Некоторые из них начинали подхватывать с земли камни и швырять их в римских солдат. Неровные звуки ударов импровизированных снарядов о металл сопровождали колонну на всем пути к руинам виллы. Отбросивший свой щит Макрон старательно уклонялся от замеченных камней, однако один из них все-таки ударил его в плечо. Везло не всем лишенным доспехов добровольцам: Макрон видел, как один из них получил камнем по голове. Несчастный вскрикнул, прижал ладонь к виску и сошел с дороги. К нему немедленно подскочил раб, державший в руках молот, и обрушил свое орудие на беднягу, превратив череп в кровавую кашу мозгов и костей.

Миновав виллу, они продолжили свой путь к перекрестку дороги на Гортину. Рабы все не отставали. То и дело они нагибались к земле за камнями и кидали их в идущих римлян. Солдаты вспомогательной когорты со своей стороны не опускали щитов, а когда позволяла ситуация, отвечали меткими бросками. Путь отряда Макрона отмечали трупы и тела раненых рабов, среди которых осталась горстка солдат и горожан.

— Долго еще они будут преследовать нас? — спросил Аттикус, пригнувшийся к коням на месте возницы.

— Пока не надоест, — отрывисто бросил Макрон, пригибаясь к земле, чтобы забрать щит у одного из своих людей, упавших в голове колонны. Крупный камень попал в колено этому человеку, и он, скрипя зубами от боли, опустился на землю. Макрон повернулся к ближайшим из своих людей.

— Помогите ему забраться в фургон!

Те вдвоем потащили стенающего солдата к задней части воза и помогли ему взобраться наверх, Макрон тем временем прикрывал их своим щитом. Тем временем град камней ослабел, и центурион заметил, что рабы отступили. Сотнях в двух шагов от дороги, на основании обрушившейся стены, стоял человек, выкрикивавший приказы рабам. В отличие от всех остальных, он был в кожаном доспехе с поручами и в кожаном подшлемнике. На переброшенной через плечо перевязи висел меч. Позади него стояли еще несколько человек в подобном обмундировании. Когда рабы собрались перед ним толпой, он приступил к указаниям: решительными жестами указал в сторону дороги, и отряд рабов немедленно бросился к ней. Остальные вернулись к колонне и возобновили свое занятие, забрасывая ее камнями различного размера. Однако на сей раз они избрали новую цель, сконцентрировав свое внимание на передовом фургоне.

— Они целят в животных… в коней и мулов! — сообразил Макрон. — Прикрыть их!

Солдаты обступили по бокам животных, впряженных в первый воз, стараясь самым лучшим образом защитить их. Однако мишени были слишком большими, и то и дело, получив очередной удар, несчастная тварь ржала и дергалась в упряжи. Аттикус изо всех сил старался сдержать коней, но из-за частых остановок колонна теперь едва ползла. Макрон в негодовании скрипел зубами, вполне осознавая, что убежавшая к главной дороге часть рабов, вне сомнения, готовит новое нападение. Посмотрев на небо, он понял, что уже вечереет. Если они не ускорят шаг, то вполне возможно, что ночь встретит их на дороге в Маталу в окружении врагов. Если такое случится, тьма станет на сторону рабов.

Макрон вновь посмотрел на предводителя восставших. Тот шел возле тропы в сотне шагов от центуриона, время от времени останавливаясь и наблюдая за продвижением своей армии, по-прежнему старавшейся по возможности замедлить продвижение фургонов.

— Думаешь, все будет по-твоему, приятель? — буркнул Макрон, поворачиваясь к своим людям. — По моему слову первые три десятка следуют за мной. Быстро, прямо, производя как можно больше шума. Приготовьтесь…

Напрягая мышцы, Макрон неторопливо шагал по дороге, наблюдая и выжидая, дожидаясь того мгновения, когда нападающие рабы совсем обнаглеют. Некоторые из них с презрительными ухмылками и оскорблениями подбегали к колонне футов на десять, прежде чем бросить камень в солдат. Макрон дождался, пока несколько человек оказались совсем рядом с колонной — со своими метательными снарядами и оскорблениями, — и набрал воздуха в легкие.

— Вперед! — Он бросился с дороги на рабов, отчаянно работая ногами. — Бей их, ребята! Смерть им!

С гортанным рыком солдаты его обрушились на рабов, продвигаясь в сторону их вожака. Ближайшие из нападавших повернулись и бросились наутек, в спешке мешая друг другу. Трое из них, споткнувшись, повалились в жесткую траву. На мгновение задержавшись, Макрон пронзил мечом одного из них, пытавшегося подняться и уже вставшего на четвереньки. Меч глубоко ушел между лопаток неудачника, и раб рухнул плашмя, едва Макрон вырвал клинок и бросился вперед, вопя во весь голос. Силы рабов, пусть и не обремененных панцирями подобно солдатам вспомогательной когорты, подтачивал изнурительный многолетний труд; среди них были и немолодые люди. Так что римляне косили их без труда и пощады. Макрон вместе со своими людьми бежал вдоль дороги, убивая всякого, кто попадался им навстречу.