«Длительность пребывания на станции для каждой партии составляет примерно пять лет, потом привозят следующих, а этих забирают, – понял я. – Значит, у нас есть время для безопасного нахождения здесь. Но зачем им так много времени нужно на проживание на станции?»

Видимо, мой второй вопрос был напрямую связан с симбионтами. Если данная периодичность – это время созревания и подготовки очередной партии ментосущностей и оно сейчас как раз наступило, что подтвердил мне и Магик своими косвенными выводами, то зачем им требовалось такое продолжительное время проживания здесь, непонятно.

«Неужели адаптация симбионтов происходит так долго?» – спросил я.

«Не располагаю необходимыми данными, но в целом адаптация завершается с прекращением полного слияния. А эта процедура занимает достаточно ограниченное время – от нескольких минут до нескольких часов».

«Понятно».

Напоследок у нас получилось, что это, вероятно, последняя партия, так как других шкатулок в той комнате не было.

«Это нужно будет тоже учесть, может, за последними прилетят гораздо раньше. Ведь их могли оставлять, как, например молодых адептов ухаживать за симбионтами до прибытия новой партии претендентов. А так как ухаживать уже не за кем, то и за ними могут прилететь в любой момент. Буду исходить из этого, как самого худшего варианта», – решил я.

И именно в этот момент от шкатулки с симбионтами волнами пошли эмоции страха, боли, голода и неимоверного одиночества.

«Я так понимаю, пришло время инициации», – почему-то даже с радостью подумал я.

«Фиксирую начальный этап процесса слияния у шести объектов».

«Странно, не все ещё хотят инициироваться. Шесть, наверное, это шесть белых симбионтов», – подумал я, заглядывая в коробку. Но к моему удивлению, пульсировали и переливались всеми цветами два бывших бирюзовых и четыре белых шара, они то увеличивались в размере, то уменьшались. И увеличение размера с каждой пульсацией шара становилось всё больше. Два оставшихся шара белого цвета горели постоянным и ровным насыщенным светом.

«Эти, похоже, ещё не дошли».

«Так, необходимо построить канал и укрепить их внутренние ментальные структуры», – вспомнил я наставления Магика.

Погрузившись в модель ментальных структур, отрисованную нейросетью и Магиком, я начал протягивать тоненький канал от своего внутреннего источника, бьющегося у меня где-то в глубине груди сразу ко всем начавшим пытаться вырваться за пределы своей физической оболочки ментальным симбионтам. Как только образовался канал, я начал напитывать энергией ментальные сущности, чтобы укрепить их структуру и начать постепенное затягивание в своё ментоэнергетическое поле.

Первые несколько минут всё проходило вполне нормально, я даже успел порадоваться, что запитывание симбионтов энергией не требует её больших объёмов, как неожиданно потребление энергии резко скакнуло в несколько раз. Я увидел, что два канала из шести начали разрастаться и значительно усилили её вытягивание. Я уже почти исчерпал свой внутренний резерв, как закачка автоматически, в соответствии с когда-то сделанными настройками, перекинулась на использование накопленной энергии из имплантированного мне древнего накопителя.

Я видел, как постепенно перестаёт передаваться энергия по каналам, протянутым к сущностям, расположенным в белах шарах, как мои фоновые слои сознания начинают постепенное затягивание этих сущностей в моё поле, как происходит смешение поля симбионта с моим. Виртуально сущности мне предстали в виде маленьких летучих мышей, чьи тела располагались в какой-то определённой точке моего внутреннего сознания, а всю общую ментоструктуру старались укутать или объять своими крыльями. Вот именно на это и потребовалась дополнительная энергия. Я давал её, помогал достраивать новые связи. Вплетал в своё поле новые сегменты. Сращивал наши структуры и объединял их во всех местах, где проходила линия слияния между нами.

Та работа совершенно не вызывала отторжения или неприятия. Да и особых трудностей она не вызывала. После полного слияния симбионты, казалось, впадали в спячку. Они растекались в том месте, где концентрировалась их основная сущность, и замирали. При этом я чувствовал их, понимал, чего они хотят и что могут мне дать.

Правда, сейчас они не хотели ничего, кроме одного. «Спать», – чувствовал я при обращении к ним.

Закончив со всеми четырьмя первыми симбионтами, я назвал их летунами, я обратил внимание на два оставшихся потока энергии. Они всё ещё продолжали её закачивать, хоть и не так интенсивно.

В моём внутреннем источнике остался только неприкосновенный запас да порядка тридцати процентов энергии в накопителе, когда симбионты перестали качать энергию. Что удивительно, мне не пришлось даже затягивать их к себе. По каналу в мою сторону устремились две быстрые молнии, отдалённо напоминающие китайских драконов с длинными телами, маленькими крыльями и большой головой. Они мгновенно окутали моё тело, растянувшись в длину и при этом совершенно не потеряв в объёме, а свои виртуальные головы расположили точно над моей, только с правой и с левой сторон.

«Хорошо», – чётко прочёл я мысль, переданную мне.

«Нам нравится», – пришло второе послание.

«Мы нрулы, – опять появилась мысль в моей голове. – Мы готовы служить тебе». И их виртуальные тала, казалось, вплавились в мою структуру как ментоэнергетического и информационного поля, так и физического тела. Я реально почувствовал, что мои возможности претерпевают какие-то изменения, а тело наливается новой мощью и силой.

«Это что-то новенькое, – подумал я и обратился к Магику: – Так и должно быть?»

«Нет, симбионты не оказывают прямого физического или ментального воздействия на объект привязки».

«И что это тогда за два последних сюрприза?»

«Нет ответа. Нужно провести дополнительное исследование и анализ происходящих в операторе изменений. На текущий момент зафиксировано уплотнение ментоэнергетического поля и его более глубокое внедрение в физическую составляющую оператора».

«Ладно, это пока оставим. Главное, хуже я себя не чувствую. Только лучше. С остальным буду разбираться потом. Надо прекращать уже тут одному сидеть, пора и другими делами заняться. Кстати, сколько я уже в этой комнате?»

«Сорок две минуты», – ответила Сеть.

«Да, а я почему-то думал, что значительно больше».

Ещё раз внимательно оглядев всё помещение, я собрал и закрыл шкатулку с оставшимися последними двумя симбионтами, а затем, не найдя больше ничего интересного вокруг, развеял ментоструктуру кокона и связался с «Драккаром».

«Эй, на корабле! У меня всё нормально. Я всё ещё ваш капитан». Какой-то не очень смешной плоский юмор лез из меня, видимо, всё же стресс до сих пор держал нервы в напряжении.

«Алёшенька, хороший мой, ты в порядке? – с облегчением произнесла где-то на том конце Леита. – В один из моментов мне почему-то показалось, что ты пропал, исчез, растворился, хотя я и до этого тебя не чувствовала. Но в тот раз у меня так сильно что-то сжалось в груди, на мгновение, как мне показалось, у меня даже остановилось сердце, и я поняла, тебя здесь нет. Я никак не могла объяснить этого своего чувства, и ни Рахута, ни Ника с Ньютоном не могли мне в этом помочь и что-то прояснить. Но я чувствовала, что у тебя не всё в порядке, ты в беде. При этом я верила в тебя, я знала, ты справишься. И я надеялась».