— Ну и осторожны же вы, чехи, вот уж правда!

Знакомый владелец кафе на Штрбском озере махнул рукой:

— Чего ты боишься? Устроим…

И устроил. На другой день учитель возвращался домой уже с подробным планом.

— Утром переведу вас через границу, — сказал он офицерам, — там вас примет Палко и позаботится о дальнейшем.

По склонам Яворжины стелился туман, а сама вершина горы была окутана тучами. Люди молча шли вдоль путей, и каждый их шаг был выверен до миллиметра. Нужно попасть точно в след, который здесь незадолго до них оставил посыльный. Они могли поплатиться жизнью за малейшую неосторожность.

Они приближались к месту, где рельсы переходили с территории протектората на территорию Словакии. Теперь нужно свернуть — прямо идти нельзя. Учитель остановился и поднятой рукой дал им знак сделать то же самое. Затем, вытащив одну ногу из глубокого снега, он оттолкнулся второй и прыгнул прямо в высокие кусты. Двое последовали за ним. Этот способ не очень удобен, но иначе нельзя.

«Когда сойдет снег, то ходить здесь будет гораздо легче», — пролетело в голове у Ягоша, и он даже не осознал, что, по сути дела, подумал о переводе других беженцев. Еще метров сто, и они будут на границе. Вдруг его натренированное ухо охотника услышало шелест. Кто-то шел по снегу. Он остановился и прислушался. Шли двое, причем совершенно свободно, никого не опасаясь и ни от кого не прячась.

Учитель прижался к стволу стоявшей рядом сосны, его спутники сделали то же. Шаги приближались. Вот появились два человека. Ягош вздрогнул и невольно крепче сжал ружье. На одном из мужчин, постарше и ниже ростом, была темная форма словацкого полицейского, на ногах — сапоги. Второй был в штатском, он шел впереди в нескольких шагах перед полицейским, склонив голову и заложив руки за спину.

«Черт возьми, ведь он же его конвоирует», — догадался Ягош.

— Послушайте! — вдруг сказал полицейский конвоируемому. — Я схожу по нужде. Подождите меня здесь. — Он махнул рукой перед собой. — Здесь уже протекторат, так что не вздумайте убегать! — Затем он повернулся и спокойно пошел прочь.

Учитель и его спутники стояли, боясь пошелохнуться, чтобы не выдать себя. Конвоируемый человек беспомощно оглядывался по сторонам.

В нескольких метрах от них промелькнула чья-то тень.

Палко…

Ягош хотел дать ему понять, чтобы он вернулся, что здесь опасно, однако Палко широко улыбнулся и без страха побежал к ним. Вначале он остановился около человека, которого только что оставил словацкий полицейский, что-то ему сказал и со смехом кивнул головой, затем ладонью хлопнул его по спине и несколько раз показал пальцем на землю у его ног, словно говоря: «Останься здесь и никуда не ходи».

Все еще продолжая улыбаться, Палко подошел к людям, прижавшимся к деревьям.

— Здесь словацкий полицай! — выдохнул Ягош.

— Был, а теперь нет, — улыбнулся Палко. — Это хороший парень, его зовут Кубица. Он всегда так делает. Если глинковцы поймают какого-нибудь беженца, он конвоирует его до самой границы протектората, а там идет «облегчиться». Теперь мы пойдем в Мияву, — весело сообщил он и с каждым поздоровался за руку. — Там районный судья посадит вас в каталажку.

Десятки, сотни добрых рук и сердец помогали людям, которым нужно было бежать за границу.

Благодаря заботливым людям вокруг учителя Ягоша вскоре сформировалась тщательно организованная сеть, имевшая связь не только со Словакией, но и с Польшей, Венгрией и Закарпатской Украиной. К учителю из Вельки приходили обычные, простые люди и предлагали совершенно бескорыстную помощь, лишь бы скорее свергнуть бесправие и насилие.

Беженцев становилось все больше. И всюду вокруг них смыкалась цепь надежных рук и сердец.

Учитель Ягош был необыкновенно закаленным человеком. Он любил говорить, что родился в лесу, под буком, когда его мать пошла искать своего мужа-лесника, чтобы послать его за повитухой. Но даже и этот закаленный человек часто буквально валился с ног от усталости.

К счастью, в лесу он был как дома. Лес был его другом. В морозы на полянах полыхали костры, разведенные рабочими лесозаготовок. Совсем как в той сказке о двенадцати месяцах, которую он читал детям в школе.

— Черт возьми, не делайте этого один, — сказал ему один из дровосеков, когда учитель подсел к их костру погреться.

Ягош лишь устало взглянул на него и вытащил бутылку сливовицы. Стоял уже апрель, но на Яворжине еще лежал снег. В тот день Ягош уже перевел через границу три группы беженцев, а дома его ждали еще два человека.

— Послушайте, мы можем вам помочь. Почему вы нам ничего не говорите? — допытывались рабочие.

Огонь весело потрескивал, сливовица приятно обжигала горло, замерзшие ноги отогревались у пылающего костра.

«Вы добрые ребята, — подумал про себя Ягош, осматривая обветренные лица дровосеков, — но здесь дело не только во мне, я не имею права рисковать связными».

А оставшихся двоих беженцев в тот же день перевела жена Ягоша. До этого она уже переводила людей несколько раз, и вскоре «генеральская линия», как начали называть всю сеть, уже не могла обойтись без ее услуг. Она стала важным и незаменимым звеном во всей длинной цепочке.

20

В двухэтажном доме учителя Ягоша все время были гости. Они ночевали, отдыхали, переодевались из городской в рабочую одежду дровосеков и однажды с пилой через плечо и топором в руках отправлялись на Яворжину, с тем чтобы в протекторат уже больше не возвращаться.

Жена Ягоша как раз собирала в саду смородину. Круглая корзинка ее наполнилась красными ягодами. Яблоки на дереве за беседкой уже созревали. Сначала они сильно опадали, потому что плоды были тяжелыми, а стебельки первых созревающих плодов — еще слабыми. Но у хорошей хозяйки ничего не пропадает: жена учителя знала рецепт отличного варенья из смородины и первой летней падалицы. Осторожно обрывала она красные ягоды с веточек, обдумывая, где брать сахар. Их запасы быстро истощались, ведь за четыре месяца у них побывало столько посетителей! Говорили, что с октября будут введены продовольственные карточки. Ну что ж, как-нибудь переживут. Главное — избавиться от оккупантов.

— Добрый день, пани, не продадите ли смородину?

Молодая женщина вздрогнула. Она была так погружена в свои мысли, что даже не заметила, как к забору подошел посторонний человек. Выглядел он прилично, одет по-городскому.

Женщина подошла к забору.

— Мне нужно поговорить с Ганой, — вполголоса произнес незнакомец.

— А сколько вам нужно смородины? — улыбнулась женщина.

— Килограмма два хватит.

— Входите, я вам взвешу.

На стенах в кабинете учителя красовались оленьи рога различных размеров.

Незнакомец изумленно осматривался.

— Вы