Вспылив, берсерк швырнул в лицо магу свой стакан. Тот сделал неуловимое движение – и, сшибленный с табурета, его противник врезался в шкаф с посудой. Кривясь от боли, медленно поднялся и положил руку на топор. Маг ждал его. Между пальцами у него скользили молнии.

– Ну давай… еще шажок… – сказал он тихо.

– Эй, вы двое! Не здесь! – властно крикнул Ват. – Как известно, я не враг кровопусканий, но где попало у меня кости друг другу не считают! Нужно подраться – ступай в круг!

– Идем, смертник! – сказал маг, дергая подбородком и приглашая берсерка за собой.

Тот повернулся к женщине. Грустно посмотрел ей в глаза. Попросил:

– Скажи мне что-нибудь на прощание!

– Победи! – сказала женщина, и на пол упала белая лилия.

Берсерк поднял ее и, держа в руке, пошел за боевым магом. Он прихрамывал. На штанине была кровь от осколков. Бок о бок они прошли в другой конец зала и вшагнули в круг, жирно начерченный на полу белой краской. Диаметр круга был таков, что позволял примерно с равным успехом пустить в ход и магию, и топор.

Убедившись, что маг и берсерк находятся внутри круга, Ват, не мешкая, зычно крикнул:

– Готовы?.. Так начинайте! Раз, два, ТРИ!..

Маг разом вскинул обе руки и что-то крикнул. Оторвавшиеся от его пальцев молнии сплелись в пылающий бич, сплетенный из множества молний, однако за мгновение до того, как бич с треском расправился в воздухе, берсерк метнул топор. Тяжелый, с широким лезвием, тот дважды провернулся и врезался боевому магу в лоб. Маг рухнул. Бич рассыпался синими искрами, зашипел и погас.

Женщина с радостным криком бросилась к победителю, однако тот покачал головой:

– Нет. Когда я просил сказать мне что-то на прощание, я именно прощался. Ты должна была выбрать сама, – берсерк отстранил ее и, прихрамывая, пошел к выходу. Женщина кричала ему вслед что-то обидное. Из ее рта с гулом вылетали осы. Лиана задумчиво смотрела вслед берсерку.

– За что Тилль его выгнал? – шепотом спросила она у Белдо.

– Разве сразу не видно? Больно умный для его форта оказался… Хотя, по мне, так с этой он правильно поступил. Чем больше я узнаю женщин, тем сильнее люблю змей и крокодилов, – прокудахтал Дионисий Тигранович.

Пробормотав «Простите!», хозяин на минутку отвлекся, распоряжаясь ликвидацией последствий дуэли. Дионисий Тигранович, вынужденный ждать, переминался с ножки на ножку. Их уже начинали узнавать. Какой-то мужчина издали поклонился Долбушину. Его спутница, подойдя к ним, попыталась устроить в форт к уважаемому Альберту Федоровичу своего сына, который давно, очень давно об этом мечтал.

– А что он умеет? – рассеянно спросил Долбушин.

– Он замечательный мальчик!

– Замечательный мальчик – это еще не профессия, – сказал Долбушин.

– Готов преуспевать…

– Это тем более не профессия.

Дама отбежала, очень недовольная результатом разговора.

Белдо продолжал нетерпеливо ерзать. Каждую секунду бедный Дионисий Тигранович обнаруживал очередного друга, выгнанного из форта его стервозным характером. Томная женщина в шляпке с перьями издали послала Дионисию Тиграновичу несколько воздушных поцелуев, от которых он благополучно увернулся.

Официант принес Белдо стоящий на подносе коктейль в высоком бокале. Тот, не беря бокал в руки, опустил в него железную ложечку, которая сразу потемнела. Официант, на которого глава форта магов устремил при этом суровый взгляд, пожал плечами и показал на дальний столик, с которого коктейль был ему передан. За столиком никого уже не было. Видимо, неизвестный даритель был человеком скромным и предпочел не дожидаться благодарности.

Рядом возникло мятое лицо Вата.

– А вот и я! – сказал он, отдуваясь. – Прошу в отдельный кабинет! Там вам не помешают, обещаю.

Он быстро провел их в маленькую комнатку и задернул шторы.

– Вы нашли того, кого искали? – спросил хозяин.

Дионисий Тигранович замялся.

– Нет. Его зовут Энок. Когда-то он начинал в моем форте, – неохотно ответил он.

Ват цокнул языком.

– Знаете такого?

Хозяин не ответил, что-то про себя соображая.

– Он сейчас здесь? – догадался Белдо.

– Говорят, его сложно найти, если он сам этого не захочет, – уклончиво ответил Ват.

– Да, но как он узнает, хочет он этого или нет, пока мы его не увидим? – резонно заметила Лиана.

Хозяин кивнул и, пробормотав, что ничего не обещает, вышел. Несколько минут спустя он вновь проскользнул за занавеску. Рядом с ним был молодой человек лет двадцати пяти. Казалось, что он не идет, а просачивается, настолько он был пластичен. Нос у него убегал далеко вперед, а подбородок и лоб далеко назад, так что казалось, что все лицо его состоит из одного любопытствующего, все вынюхивающего носа. Этот нос настолько захватывал воображение, что даже глаза как-то не замечались, и волосы, и брови. А между тем, были ведь и волосы, и брови, и глаза.

Доставив молодого человека, хозяин сразу убрался.

– Здравствуйте, Белдо! – с торжеством воскликнул Энок. – Думаете, я забыл, как вы меня вышвыривали? Уже тогда я знал, что вы будете ползать на коленях и умолять меня вернуться!..

Старичок, не собиравшийся ни ползать на коленях, ни умолять вернуться, с тоской взглянул на Лиану.

– Да, Дионисий Тигранович, вы были правы, он не справится! Все же дело сложное, – сказала Лиана.

Энок задиристо взглянул на нее:

– А это еще кто? Вы хотя бы представляете, дамочка, каким умением я обладаю?

Лиана этого не знала, однако отвечать на вопрос дальновидно не стала.

– Да, – поддержал свою заместительницу Долбушин. – И правда: почему он? Может, попросим хозяина предложить нам кого-нибудь другого? Выбор большой!

Носик молодого человека порозовел.

– Я готов выслушать ваше предложение! – сухо сказал он и многозначительно посмотрел на правую руку Белдо. На руке старичка тускло поблескивал золотой перстень. Непрозрачный темный камень на перстне был повернут не наружу, а внутрь, как если бы Дионисий Тигранович не стремился лишний раз его демонстрировать.

Умный Белдо ощутил этот взгляд и быстро спрятал руку за спину.

– Да, разумеется… хорошо… м-м-м… на чем мы остановились? Ах да, есть работа!.. – забормотал он, соображая, с чего начать.

Переговоры длились не больше десяти минут и завершились полным успехом. Пообещать Эноку пришлось немало. Жадный Белдо, надеявшийся оставить себе большую часть выданного Гаем псиоса, очень скоро понял, что его надеждам не суждено сбыться. Энок и у Долбушина много что пытался вытребовать, но тут опять вмешалась Лиана, и Энок неохотно умерил свои аппетиты.