Слушая Долбушина, Белдо озабоченно трогал ногтем кладку:

– Как будто трещинки дала? Как думаете, Альберт, не вырвется?

– Замуровали надежно, но ни один дом не стоит вечно, – ответил Долбушин.

Он коснулся стены зонтом, и стена, казалось, дрогнула. Еще одна мелкая трещинка пробежала поперек.

– Пойдемте, пойдемте! Зачем здесь стоять? – заспешил старичок.

Лиана жалась к Долбушину. Она была здесь впервые, хотя слышала, конечно, о «Третьем глазе» много. Глава финансового форта толкнул дверь. Застарелый запах пива и рыбы пропитывал шторы, обои и деревянные столы. Посетители были все больше профильные, потертые жизнью. Сидели по углам небольшими кучками, прихлебывали из пузатых кружек, умело чистили воблу. Кое-кто, особенно не таясь, подливал в пиво прозрачную жидкость из условно спрятанной за ножкой стола бутылки.

На Долбушина и Белдо они косились с удивлением, как на людей другого мира, но без враждебности. Лиана, думавшая оказаться невесть в каком притоне, была и обрадована, и разочарована.

– Послушайте, ну они же не псиосные! – прошептала Лиана.

– А какие? – спросил Долбушин.

– Просто… э-э… химически зависимые, – Лиана не любила слова «алкоголики».

– Псиос – это тоже химическая зависимость. Если уж на что-то подсаживаться, то на него! – заметил Белдо.

– Ну не скажите. Спиваться, пока не помрешь, можно лет пятнадцать, а наши псиосные за пару лет сгорают, – заметила Лиана.

Дионисий Тигранович укоризненно зацокал язычком:

– Ах, Альберт! Кого вы держите в помощниках? Осторожнее! Здесь и у стен есть уши!

Долбушин внимательно посмотрел на стены:

– Нет ушей! Только поддельные гравюры Дюрера… А вот эта, кстати, не поддельная!

– Откуда вы знаете?

– А я ее сам сюда как-то незаметно повесил. Заменил копию на оригинал. Молодой был, озоровал. Настоящая гравюра Дюрера в таком месте, где воруют даже ложки! А гравюру никто не трогает!.. Вот она – сила искусства!

Лиана никак не ожидала от своего сухаря-шефа таких забав:

– Вот уж не думала, что вы так развлекались!

– Опасно думать о каком-либо человеке, исходя лишь из своих представлений о нем. А пьянчужкам не удивляйтесь. У «Третьего глаза» два разных входа. Один для обычных посетителей, другой для необычных.

– Значит, мы прошли через обычный и сейчас просто в пивнушке? – воскликнула Лиана.

– Так безопаснее. У Дионисия Тиграновича здесь столько поклонников, что лучше не появляться без предупреждения, – сказал глава финансового форта.

Белдо ответил Долбушину улыбкой столь противной, что на соседнем столике у кого-то прокисло пиво.

– Неудивительно, Альберт! Вы почти никого не выгоняете. А вот я продергиваю сорняки каждую неделю, и все равно желающих меньше не становится!

Пройдя до конца зала, они оказались у длинной стойки, украшенной декоративными щитами с отчеканенными мордами. Лиана готова была поклясться, что это морды гиел, хотя и с несколько нарушенными пропорциями. Женщина за стойкой была сдобной и словно нарумяненная.

– Давненько у нас не были, Альберт Федорович! По пивку? По воблочке?

– В другой раз. Позови Вата! – потребовал Долбушин.

Свекольная женщина перестала улыбаться, куда-то скользнула, и почти сразу между пивными кранами возник заплывший, но быстрый в движениях человек. Красная страшная голова со смятыми ушами и приплюснутым носом венчала мощный торс. Бицепсы на обнаженных руках были такого размера, что, казалось, рука неспособна согнуться больше чем под прямым углом. Долбушину он улыбнулся, хотя улыбка и напоминала оскал, а вот Дионисий Тигранович вызвал у него неожиданную ярость. Правая рука хозяина скользнула под стойку и извлекла из-под нее огромный арбалет.

– А этому что здесь надо? Закрывать меня пришел?

– Альберт, помогите! – Белдо метнулся за спину Долбушину, складывая пальчики в знак магической защиты. Долбушин, предупреждающе цокнув языком, положил на стойку свой зонт.

– Я не заметил, как ты взводил арбалет, Ват! Ты что, постоянно держишь тетиву натянутой? – доброжелательно поинтересовался он. – Ты в курсе, что для арбалета это вредно? Или плечи треснут от перегрузки, или тетива лопнет и рассечет тебе лицо.

Ровный голос Долбушина успокоил хозяина. Он уже рассмотрел, что Белдо пришел к нему без боевых магов.

– Моему арбалету не вредно. Я его почти каждый день в кого-то разряжаю, – проворчал Ват. – Так что, закрывать меня не будете?

– Мы с Дионисием Тиграновичем – нет. А с Тиллем ты, ходят слухи, давно договорился.

Хозяин озабоченно сдвинул брови.

– С ним непросто договориться. Жадный больно! – проворчал он и убрал арбалет под стойку.

– Слушай, Ват! – сказал Долбушин. – Проведи нас в основной зал. У Дионисия Тиграновича поручение к одному из твоих ребят.

В глазах у хозяина плеснула насмешка:

– Вы же знаете, Альберт Федорович! У меня нет своих ребят. Своим ребятам надо платить. А эти ребята платят мне. Ощущаете разницу?

– Так проведешь?

Ват задумался.

– Провести могу, мне не жалко… – сказал он, почесывая мятый нос. – А вот за безопасность не ручаюсь! Будь вы один, Альберт Федорович, другое дело, а вот вашего спутника тут не очень жалуют. Много он народу из форта прогнал, и кое-кто сюда, в «Третий глаз», перекочевал. Я-то всех принимаю… Я человек скромный, в душу никому не лезу. Мое дело – цедить пивко и мыть кружки.

– Правда? – удивился Белдо, и кончик носика у него ехидно побелел. – А мне кто-то говорил, что ты осуществляешь незаконные сделки с псиосом и закладками. Впрочем, я, разумеется, этому не верю.

– И правильно, что не верите! О вас, Дионисий Тигранович, тоже всякие сплетни ходят… И я тоже ничему не верю!.. – спокойно парировал хозяин. – Ну что ж с вами поделаешь! Идемте! Только держитесь ко мне поближе… Увидят ребятки, что вы со мной, авось из уважения ко мне и не тронут…

Хозяин поманил их за стойку, потянул один пивной кран на себя, другой от себя, и открылись ступеньки, ведущие вниз. Под верхним залом оказался еще один этаж. Здесь уже не пахло рыбой. Громадный сводчатый подвал напоминал тренировочный зал. В деревянных щитах-мишенях торчали топоры, ножи и арбалетные болты. Вдоль другой стены щитов не было, зато во множестве висели травы, шкурки животных, сушеные насекомые и отрубленные человеческие пальцы, связанные кожаными шнурками. В банках с формалином плавали какие-то уродцы.

Белдо, бледный и тихий, старался держаться между хозяином и Долбушиным. Пока что Дионисия Тиграновича не замечали. Толпа любопытных окружала стол, за которым шесть бывших берсерков, передавая друг другу револьвер, играли в русскую рулетку. Трижды курок щелкал вхолостую, затем раздался приглушенный выстрел – и один из играющих с простреленным виском свалился со стула.