— Насколько я помню, Ост-Индийская компания каким-то волшебным образом перешла в собственность Российской империи? — задумчиво проговорил Фердинанд.

— Нет, ваше величество, не Российской империи, а в руки императора Петра, как к частному лицу, — поправил короля Ван Вен. — И его величество велел напомнить вашему величеству, что сейчас, когда Российскую империю и Францию связывают добрососедские отношения, вполне возможно, что и ваша славная страна присоединится к этому союзу? — Фердинанд переглянулся со своим советником.

— Думаю, что этот вариант мы обсудим позже, — наконец проговорил король. Его страна находилась в плачевном состоянии. Флот нуждался в реформации, армия, промышленность все это нужно было поднимать из руин или создавать заново, а золото, привезенное из Нового света, закончилось еще в прошлом веке. Казна была пуста, и это приводило его в уныние. Он уже объявил всем своим союзникам, что выбирает политику терпимости и склонности к миру. Объяснил он это своей сверхнабожностью, что не соответствовало на самом деле действительности. Просто Испании не на что было воевать. Фердинанд надеялся, что, хотя бы несколько лет передышки позволят им хотя бы приподнять голову, не говоря уж о том, чтобы вновь подняться, но подозревал, что ему не дадут этих нескольких лет. И вот перед ним стоит человек, который предлагает ему в кратчайшие сроки начать налаживать дела. Фердинанд знал, что согласится. Но сейчас ему нужно было услышать условия. — Что вы хотите за столь щедрое предложение? Вы же знаете, что нам почти нечего вам предложить.

— Ну почему же? Ваши войска все еще смертоносны, а ваши корабли все еще способны дать отпор британцам. Ваше усиление наших конвоев и частичный вклад в товары, это все будет вполне достойной платой. Вот, его величество Петр предлагает вам договор, в котором вы включите определенное количество кораблей конвоя в, скажем, вновь созданное подразделение Новой Ост-Индийской компании — Испанское подразделение. Все честно и прозрачно. Ваши торговые корабли также могут входить в состав караванов, под усиленной защитой. Не думаю, что британцы настолько сумасшедшие, что им придет в голову атаковать конвой, состоящий из голландских, испанских и русских кораблей. — Ван Вен протянул стопку бумаг, на которых юристами компании был предоставлен план сотрудничества, одобренный Петром, который уже поставил на всех экземплярах свою заковыристую подпись. Фердинанд взял бумаги и не глядя передал их Хоссе.

— Я так и не услышал, что Петр и Ост-Индийская компания хочет получить взамен? — он пристально глядел на Кристиана.

— Все очень просто, так как Вест-Индийская компания лишилась Нового Амстердама, то нам необходима удобная база в Новом свете. Вот эти два полуострова вполне подойдут, — и Ван Вен расстелил на столе карту, отметив на ней Флориду и Калифорнию. — Его величество Петр предлагает продать их Новой Ост-Индийской компании. Все равно из-за этих полуостровов вы постоянно воюете с британцами и не можете продолжить экспансию дальше. Эта война вас истощает. А ведь на этих полуостровах нет по сути ничего ценного, кроме удобных бухт, вот только у вас уже есть бухты куда удобнее у берегов Мексики. И к тому же, берега Мексики меньше трясет во время землетрясений и их не заливают большие волны. Также его величество намекал, что вам очень по нраву Луизиана, и лишь добрососедские отношения с королем Людовиком не дают вам ее забрать себе. Но вдруг случится так, что британцы захватят этот благословенный край, где так прекрасно растет хлопок. Тут вам все карты и высвободившиеся солдаты в помощь. — Ван Вен улыбнулся краешком губ. Он многому научился у своего молодого патрона, хоть и не осознавал этого. — К тому же, его величество Петр просил передать, что готов обсудить вариант добрососедской помощи вам на Новой земле, если, конечно, отношения между вами будут восстановлены.

Фердинанд почувствовал, как у него дернулась щека. Он был почти уверен, что в итоге потеряет эти полуострова, потому что не может обеспечивать защиту всех своих владений одновременно. Ему в любом случае нужно будет чем-то жертвовать. И лучше уж пожертвовать ими, тем более продав их за кругленькую сумму, чем потеряв в войне. А это уже будет проблема русских и голландцев, как они защитят свои владения от напирающих со всех сторон британцев.

— Я подумаю, вам передадут наше решение в течение десяти дней. — Ван Вен тут же начал откланиваться. Он видел, что король почти созрел, но настаивать на немедленно ответе не стал. Это могло погубить все его миссию и разочаровать Петра. А разочаровывать Петра ему почему-то не хотелось.

* * *

— А вы все что-то пишите, Христофор Антонович, — Матвей, единственный слуга, которого было позволено взять Миниху с собой в ссылку свалил охапку дров на пол и принялся подкидывать в печку прямиком на полыхающие жаром угли. Посмотрев на стол, покачал головой. Опять ничего не ел. Так ведь уморит себя, бедолага.

— Да вот, пишу, все пытаюсь понять, где я совершил ошибку в Крыму. Что нужно было предусмотреть, чтобы этой катастрофы не случилось? А что, Настасья уже ушла? — Миних встрепенулся и обвел крохотную комнату, большую часть которой занимала печь, затуманенным взглядом. — Надо же, старею, однако, уж такой невнимательный стал.

— Угу, старость — она такая, особенно в неполных пятьдесят лет. — Буркнул Матвей. — Есть-то будете? А то Настасья опять наготовила, как на свадьбу, нам неделю не переесть всего этого.

— Давай, поедим, — Миних встал, помассировал затекшую спину и принялся убирать бумагу и чернила с перьями на подоконник, потому что больше места для них в комнатке не было.

Но Матвей не успел даже за миской потянуться, с горькой усмешкой вспоминая, как еще совсем недавно его барин только из тончайшего фарфора кушать изволил, как дверь без стука распахнулась, впустив в комнату морозный зимний воздух, а вместе с ним господина в теплой меховой шубе.

— Приветствую тебя, Христофор Антонович, — господин расстегнул шубу и снял подбитую мехом треуголку, после чего и Миних и Матвей признали в нем Романа Илларионовича Воронцова.

— И тебе не хворать, Роман Илларионович, — Миних, нахмурившись, смотрел на гостя. — С чем пожаловал?

— Да просто, мимо проезжал, вот решил поинтересоваться, не прокис ты тут уже? Пора на службу возвращаться, Христофор Антонович, нечего штаны просиживать. — Воронцов хохотнул и протянул бумагу. — Помилование и возвращение