Краем глаза уловил движение слева, ахнул, и порыв ветра едва не вырвал меня из седла. Зайчик понимающе начал сбрасывать скорость.

На таком же великолепном черном коне, блестящем, словно из эпоксидной смолы, скачет всадник в легких парадных латах. Конь его идет с такой же легкостью, как и Зайчик, но всадник не прячется от ветра, лицо открыто, глаза не жмурятся.

– На вас, – спросил я, – физические законы не действуют, сэр Сатана?

Он помахал рукой, на лице появилась вежливая улыбка. Наши кони пошли рядом, Зайчик ревниво посматривал на сатанинского коня, в самом ли деле тот выше и крупнее, нельзя ли как-то притереть к дереву по дороге и проверить…

– Вы совершаете рискованные путешествия, – ответил Сатана неодобрительно. – Зима… но не все монстры спят! Есть свои, зимние. Их мало, но они очень опасны.

– Зато вы очень любезны, – сказал я. – Явились, чтобы предупредить!

Он усмехнулся:

– Прекрасно понимаете, я не для этого явился. Какие планы, сэр Ричард?

– Готовлю почву.

– Какую?

– Чтобы все шло без меня. Он покрутил головой.

– А вам не все равно, что будет без вас?

Я добросовестно прогнал перед внутренним взором лица Растера, Митчела, Альбрехта, Макса, леди Беатрисы…

– Нет, – ответил я со вздохом. Он вздохнул.

– Впрочем, мы об этом уже говорили. Странно, с чего бы вы вздумали считать себя обязанным этим людям. Никому вы ничего не обязаны!

– Я знаю, – ответил я. – Знаю! А все равно чувство такое…

Он передразнил дружески:

– Чувство! Вы же умный человек… Как вы можете жить примитивными чувствами?

– Да я ими вроде бы и не живу, – огрызнулся я. – Это так, иногда просыпается что-то древнее.

– И вы не давите? – спросил он с интересом.

– Давлю!

– И как?

– Вы же видите, как…

Он засмеялся, но не обидно, а все так же по-дружески, как будто сам такой, тоже иногда ничего не может с собой поделать, но все-таки с собой борется, вот и мне намекает, что надо бы пожестче брать за горло собственную песню.

Я поглядывал на него искоса, неожиданно спросил:

– Признайтесь, вы с такой настойчивостью стараетесь меня убрать, что начинаю думать… гм… у вас здесь какие-то особые интересы?

Он ухмыльнулся.

– Вы очень точно улавливаете оттенки. Чем я себя выдал: интонацией? Тембром? Сменил позу?.. Я знаю, язык движений может выдать хозяина, хотя тот будет врать очень искусно. Ладно, я в самом деле имею виды на эту богатейшую провинцию.

– В чем же?

– Здесь сложилась уникальная ситуация. Край несметно богат рудами, но в то же время здесь очень развито скотоводство, склоны холмов заняты уникальными виноградниками, а еще здесь сложился слой богатых крестьян и горожан, могут представлять силу… ну, вы этого еще не представляете…

– Представляю, – ответил я неохотно, – даже знаю, что эти ваши зажиточные горожане и похоронят рыцарство. Но чем я мешаю? Если все делаю, как вы говорите, точно по вашим планам?

Он засмеялся, закидывая голову и показывая ровные красивые зубы.

– Все так, но вы следуете моему плану, так сказать, стратегически, а вот по мелочам допускаете небольшие… совсем крохотные!., шажки в сторону. И хотя придете, куда и должны прийти, но все же я хочу эту провинцию немедленно, прямо сейчас! А вы со своими морально-этическими шараханьями можете замедлить процесс… увы, я нетерпелив, я очень нетерпелив.

Я развел руками.

– Вот-вот, вы тоже… позвольте ответить любезностью на любезность, очень точно подметили одну деталь. Я хоть и скептически отношусь ко всей этой ерунде вроде морали и непонятной вообще-то этики, до сих пор не знаю, что это, но иногда какая-то вожжа попадает под хвост… или шлея, уж не помню, но нечто меня ведет, как вы верно заметили, в угоду этим моральным вывихам. И потому даже сейчас не могу все бросить и уйти в свой мир.

Он помолчал, я гордо смотрел вперед, но чувствовал его вопрошающий взгляд.

– Но вы же уладили все с Барбароссой?

– С Барбароссой, – ответил я. – Но я не знаю насчет других соседей.

Он подумал, кивнул:

– Да, вы правы. Есть еще некоторые шероховатости, но…

– Что?

– Вы их уладите, – ответил он спокойно. Улыбнулся и добавил: – И сравнительно быстро.

Я уже несся по Армландии, почти что узнавал места, когда впервые встретил зимнего, как говорил сэр Сатана, зверя. Мы как раз мчались через небольшой лесок, звериная тропка извилистая, скорость пришлось сбросить, как вдруг слева раздался леденящий кровь рев.

Затрещали деревья, я в страхе увидел, как закачались столетние сосны, а одно деревцо переломилось от удара. На дорогу выскочил медведь, так я сперва подумал, но втрое крупнее, а когда распахнул пасть, я охнул: туда поместится голова моего Зайчика.

Руки мои автоматически ухватили копье, затем пальцы скользнули к рукояти меча, но я напомнил себе, что мы в лесу, а не на арене цирка, красоваться удалью не перед кем, и в руке оказался молот.

Зверь прыгнул, за один скачок одолев метров десять, я поспешно швырнул молот и подал Зайчика в сторону. Бешено вертящийся молот успел сделать не больше двух оборотов, как монстр оказался на том месте, где только что стоял Зайчик.

Я содрогнулся от жуткого хряска и треска костей. Монстр вздрогнул, словно столетний дуб, по которому ударили тараном, молот ударил рукоятью в подставленную ладонь, я тщательно его вытер и повесил на пояс.

Монстр повалился на звериную тропку, все четыре лапы задергались, а из-под морды потекла красная лужа, пропитывая чистый белый снег.

– Ни фига себе… – проговорил я дрожащим голосом. – Вот так едешь себе, едешь, никого не трогаешь… И откуда он взялся? Может быть, из кого-то выскочил?

Зайчик повернул голову и посмотрел с вопросом в умных глазах.

– Нет человека, – объяснил я, – в котором не был бы скрыт лютый зверь. Вот кто-то выпустил из себя зверя ненадолго, а я взял и убил… Станет ли тот человек праведником?

Зайчик начал набирать скорость, но я хлопнул себя по лбу, не придется придумывать отмазки, велел вернуться, а там с великим трудом сумел затащить чудовище на круп Зайчика, что и так лег на снег, облегчая мне труды.

К счастью, на фоне кровавого заката показались башни моего Замка. Зайчик кряхтел и поглядывал на меня укоризненно, я виновато объяснял, что уже почти приехали.

С ворот меня увидели издали, молодцы, опустили мост и подняли решетку. На середине двора я красиво спихнул с конского крупа тушу. Земля дрогнула от удара, чудовище в самом деле огромное и страшное. Народ сбежался, все ахают и таращат глаза. Сэр Растер и Макс тут же начали измерять рост, длину лап и клыков. Прибежали новые рыцари, что явились под мои знамена после захвата замка Эстергазэ. Эти ликовали больше всех: во-первых, я доказал свое благородное происхождение тем, что не утерпел и в охотничьем азарте даже зимой выехал на охоту, во-вторых – вернулся с добычей, а в одиночку добыть такого зверя просто немыслимо. Что значит, у них правильный лорд.