Я убрал руку с меча.

– Что стряслось?

– Сэр Ричард, – сказал он сдавленным голосом и даже не опустил взгляд на Пса, которого побаивался, – в замке нечистая сила…

– Ого, – ответил я мужественно. – Неужели наконец-то привидения? А то даже призраки?

Он ответил торопливо:

– Нет, ваша светлость. Гораздо хуже.

– Где? – спросил я. – Сколько? Чем вооружены? Он покачал головой:

– Вам лучше посмотреть самому.

– Веди!

Пес выскочил с нами, быстро сообразил, в какую сторону бежим, и, обогнав, исчез за поворотом. Макс явно торопился, мы с бароном прогрохотали по лестнице вниз, в холле полно перепуганной челяди. Я услышал женский плач, причитания, мужчины хмурили брови и сжимали кулаки, но я видел, что все напуганы. Макс указал на стену, но я уже и сам увидел, ноги ослабели, в груди похолодело.

Под самым потолком, куда не дотянуться даже очень высокому человеку, пламенеют зловещие буквы: «Вы все умрете!», написанные густой свежей кровью. Буквы постепенно деформируются: кровь медленно стекает по камням стены.

Я задействовал все виды чувств, голова закружилась, но ничего нового не увидел. Сбоку раздался встревоженный голос барона Альбрехта:

– Сэр Ричард, с вами все в порядке?

– Лорду дурно, – проговорил кто-то озабоченно. Я ответил нетвердым голосом:

– Все в порядке… Макс спросил тут же:

– Сэр Ричард, что делать будем?

– Миртуса позвали? – спросил я.

– Нет, – ответил он виновато и, не дожидаясь пинка с моей стороны, гаркнул в сторону челяди: – Быстро за Миртусом!

– Я уже здесь, – послышался голос за спиной.

Миртус, с бледным наряженным лицом, держался незаметно в сторонке и, запрокинув голову, рассматривал надпись. Пес сел с ним рядом и тоже с интересом смотрел на ползущие к полу красные струйки. Миртус застыл с задранной головой, обнажая тонкое беззащитное горло с большим кадыком, в глазах испуг и непонимание. Я старался держаться уверенно, на стену смотрел с ленивым интересом, как на детские шалости, но сердце болезненно сжалось.

– Я примерно понимаю, – сказал Миртус тихо, – как это сделано.

– Магия?

Он не удивился тупому вопросу, от лордов ума не требуется, ответил почтительно:

– Да, но достаточно сильная.

– А ты можешь, – сказал я, – наложить на стены защитное заклятие, чтобы этот пакостник больше не развлекался, пугая народ?

Он посмотрел с некоторым уважением.

– В принципе это возможно… хотя мне в голову не приходило. Однако слишком долго и сложно.

– А что проще? Он опустил взгляд.

– Найти этого человека.

Я стиснул челюсти, но тут же заставил себя растянуть губы в улыбке всегда уверенного и всегда побеждающего лорда, за которым должны идти без страха, так как победа будет быстрой и блистательной.

– Да, ты прав. Этим и займемся. А то что-то давно никого не вешали. Ты можешь сделать для поимки что-нить хитрое?

Он развел руками.

– Ваша светлость, уже думаю над этим. Но, боюсь, этот человек знает много заклятий, мне неведомых.

– Знаю-знаю, – подбодрил я, – ты больше занимался наукой, чем магией. Это хорошо. А стервеца поймаем, поймаем… Ты думай над поимкой со своей стороны, я – со своей, а сэр Альбрехт с Максом – со своей. И скоро висеть пакостнику над воротами!

Пес посмотрел на меня выжидающе, но, не получив указаний, поскакал, как жеребенок, на кухню. Я посмотрел вслед с сожалением. Если бы эта сволочь, расписывающая стены, оставила какую-то вещь, мы бы отыскали по запаху. По крайней мере могли бы попытаться отыскать. Но этот гад, похоже, оставил надпись бесконтактным способом.

Я все так же держался уверенно, шутил и смеялся громко, однако, несмотря на мою демонстративную выправку, обитатели замка потихоньку погружались в тихую панику. Растер и Митчел удалились усиливать караулы, расставлять часовых так, чтобы мышь не проскользнула, а я, не зная, с какого конца взяться, свистнул Пса, и мы пошли по этажам, по коридорам, заглядывали в заброшенные комнаты.

На самом верху я остановился у лестницы. Чутье подсказывает, что на чердак подниматься глупо. Этот пакостник, если это только пакостник, вряд ли туда полезет.

Предостерегающий холод пробежал вдоль позвоночника, я инстинктивно застыл, устрашенный таким явным сигналом опасности. Устрашенный тем более, что я в своем теперь замке. В нем ничего необычного, магического или потайного, я здесь все облазил и проверил, стандартный рыцарский замок.

Всю челядь знаю в лицо, всех просмотрел с пристрастием, никто прежнему владельцу не настолько верен, чтобы таить на меня злобу. Напротив, расположить народ я сумел, и хотя никто за меня в огонь не кинется, но и вредить не станет. Но сейчас всем холодеющим нутром чую приближение огромной опасности.

– Назад, – пробормотал я. – Нет постыдного в отступлении… И вообще я не отступаю, а заманиваю.

Но повернулся и пошел сперва тихо, а затем резво побежал по коридору, остро жалея, что нельзя прикинуться бегающим трусцой от инфаркта.

К счастью, до самого зала никто не встретился, а когда вбежал в помещение, где Альбрехт и Макс разговаривали тихо и озабоченно, я первым сказал с ходу:

– Размял малость мышцы. А то засиделся. Макс с готовностью откликнулся:

– А я за столом вообще не могу, разве что за обеденным. Сразу и спину ломит, и в боку колет, будто я старик какой!.. Вам бы с мечом в руках во дворе во всем блеске! И здешнему народу показались бы. А то и забудут, как их замок захватили.

– В другой раз, – пообещал я.

Барон Альбрехт по моему кивку пошел за мной, в уединенном месте я сказал шепотом:

– Он все еще здесь.

Он ответил тоже шепотом:

– И все еще невидим?

Я кивнул, барон сразу хватает главное, несмотря на мое косноязычие, чужие в замок приходят и уходят, всякие паломники, менестрели, бродяги, но дальше кухни их не пускают. А если в зал, то по особому распоряжению. Понятно, под видом странствующего торговца или барда могут подослать убийцу или шпиона.

– Маг? – спросил он.

– Похоже, – ответил я в затруднении. – Я вообще не уверен, что это… человек.

– Нечеловек?

– Скорее не человек, – ответил я честно. – Я только ощутил опасность, но врага не видел. Возможно, это очень сильный маг.

– Почему именно сильный? – потребовал он.

– Слабого бы увидел, – пояснил я. – Да и не испугался бы. А так я весь заледенел! Ну, не весь, но шкура в гусиках до самых пяток.

Он смотрел на меня пытливо.