«Зачем же тогда чернобородый приезжал в Суздаль?» – спросил я себя.

– Пожалуйста, вспомните, о чем еще вы говорили с ним? Это очень важно для меня.

– Он интересовался старейшими работниками нашего музея. Я ему назвала несколько фамилий.

– Может, о ком-нибудь из них он расспрашивал подробней, чем об остальных?

– Да, пожалуй, больше всего этого человека заинтересовал Эрнст Карлович.

– Кто такой?

– По происхождению немец, во время войны попал в плен, содержался в Суздале, а когда его освободили из плена, навсегда остался здесь.

– Странная биография.

Женщина недовольно сдвинула густые брови и сказала с укором:

– Эрнст Карлович – очень милый, образованный человек. К нашей отечественной культуре относится с такой любовью, которую не в каждом русском найдешь.

Я успокоил «Соломонию», что ни в чем не подозреваю этого человека, к которому она испытывает такое уважение, но про себя подумал, что тут концы с концами явно не сходятся: если немец – честный человек, зачем тогда он потребовался чернобородому авантюристу? Не связано ли это каким-то образом с тем, что произошло в Александрове?

Рассудив так, я спросил, как мне найти Эрнста Карловича, которым интересовался любознательный турист.

– Он работает экскурсоводом в Спасо-Евфимиевом монастыре, водит там иностранные группы. Тот мужчина, который спрашивал о нем, туда и направился…

Мое поведение могло показаться «Соломонии» странным и подозрительным – быстро свернув разговор, я со всех ног бросился в соседний монастырь. При этом у меня не было ни малейшего представления о том, что буду делать, если встречу там нашего странного попутчика.

По узкому деревянному мостику перейдя речку Каменку, я вышел к Спасо-Евфимиеву монастырю. Как ни спешил, я не мог не поразиться его красоте – массивные стены монастыря больше походили на крепостные, и только обилие церквей указывало на то, что здесь скрывались не столько от врагов, сколько от жизненной суеты, искали не защиты от огня и меча, а небесного покровительства.

Когда в центральном соборе монастыря я спросил старушку-смотрительницу об Эрнсте Карловиче, она словоохотливо ответила:

– Домой он ушел, милок. К нему из Москвы кто-то приехал. Представительный мужчина, с бородой, вылитый священник.

– Кто бы это мог быть? – сказал я, будто подумал вслух.

– Может, родственник супруги Эрнста Карловича? Она недавно умерла, сердешная. Очень Эрнст Карлович убивается по ней…

Почувствовав ко мне доверие, старушка понизила голос:

– Детишек у них не осталось, так у нас поговаривают, будто Эрнст Карлович собрался на родину свою вернуться, в Германию. Только я не верю этому. Там у него, сказывали, родственников нет, а здесь полгорода знакомых и могилка супруги на кладбище. Поздно на старости лет корни обрубать.

– Слышал – хороший он человек, Эрнст Карлович, – сказал я и словно подлил масла в огонь.

– Правильно говорят, – тут же с удовольствием поддакнула мне старушка. – Всегда первый поздоровается и про жизнь поинтересуется, даром что немец. Таких уважительных людей еще поискать…

Старушка продолжала горячо расхваливать Эрнста Карловича, а я все гадал, что могло связывать порядочного человека с авантюристом? Или чернобородому надо просто что-то узнать у него? Например, нет ли здесь, в Суздале, Царских врат из Новгорода, о которых только этот немец и знает? Или приехавший к Эрнсту Карловичу гость вовсе не тот человек, с которым я столкнулся в Александрове?

Не выяснив этого, я не мог уехать из Суздаля. Перебив старушку, спросил ее, как найти дом Эрнста Карловича.

– Решил сходить, милок? Ну и правильно. Его домик совсем рядом, на улице Пожарского. – И старушка подробно объяснила мне дорогу.

Через четверть часа я был возле деревянного дома под железной крышей. Прошел мимо, украдкой вглядываясь в заставленные цветами окна, но ничего не увидел. Дойдя до первого перекрестка, повернул назад и только теперь заметил на двери небольшой навесной замок.

Тут в калитке соседнего дома появился толстяк в спортивном трико и майке. Он подозрительно уставился на меня, сдвинув на глаза поношенную выгоревшую кепку неопределенного цвета.

– Вы не подскажете, где Эрнст Карлович? – обратился я к нему.

– Зачем он вам? – неожиданно грубо, с вызовом спросил толстяк.

На какое-то мгновение я растерялся от этой грубости, сказал первое, что пришло в голову:

– Из музея меня прислали, там иностранная группа приехала.

Толстяк ощупал меня оценивающим, недоверчивым взглядом – видимо, я не очень-то был похож на мальчика на побегушках.

– Эрнст Карлович в Москву отправился, – наконец процедил он сквозь зубы.

– У него что-нибудь случилось?

– А я откуда знаю? Он мне не брат и не сват.

– Один уехал?

– А с кем же еще, коли жена у него померла недавно? – все так же грубо, неприязненно ответил толстяк и демонстративно поскреб волосатую грудь.

Я набрался терпения:

– В музее мне сказали, к Эрнсту Карловичу сегодня гость пожаловал.

– Ну, был какой-то бородатый, так он раньше ушел.

Мне оставалось только поблагодарить толстяка за «любезность».

– Не за что, – буркнул он и ехидно добавил, повернувшись ко мне спиной: – В музее, чай, лучше меня знают, зачем сосед в Москву укатил. Ходят тут всякие, выспрашивают, отвечать надоело…

Сердитый толстяк в кепке, сам того не желая, подсказал мне, что делать дальше. Но меня насторожили его последние слова – выходит, совсем недавно еще кто-то интересовался Эрнстом Карловичем?

Миновав Красную и Торговую площади, я дошел до Ризоположенской церкви, возле которой размещалось экскурсионное бюро музея. Когда я спросил здесь, как мне найти Эрнста Карловича, полная женщина с высокой прической и ярко накрашенными губами со смешком сказала девушке за соседним столом:

– Ну и ну! Уже второй человек за сегодняшний день интересуется Эрнстом Карловичем. К чему бы это?

– А первым был симпатичный бородач средних лет? – наугад спросил я – и ошибся.

– Симпатичный, но без бороды. Обаятельный мужчина, да еще с собственной машиной. Наша Таня, – кивнула женщина на соседку, – до сих пор под впечатлением находится.

– Да ну вас, не выдумывайте, – отмахнулась девушка.

Наконец женщина сказала серьезно:

– Эрнст Карлович на три дня отпросился в Москву по важному делу, а по какому именно – нам не докладывал…

Когда я вышел на улицу, мимо меня в сторону Владимира проехал красный легковой автомобиль. Я не обратил бы на него внимания, если бы водитель не притормозил рядом со мной, словно хотел остановиться, но тут же резко прибавил скорость и оглянулся. Оглянулся и пассажир, сидящий рядом с водителем.