— Доал! — выругался Гуин и снес очередную обезьянью голову. — Малыш! — позвал он.

— Что?

— Так нам долго не продержаться, к тому же огонь совсем близко.

— И не забывай про Ринду, — добавил Ремус.

— Конечно. Мы должны отыскать ее прежде, чем обезьяны заполнят всю башню. Но если поднимемся наверх, то окажемся в ловушке. — Гуин на мгновение замолчал, потом добавил: — Да, выбор не велик.

— Сзади! — крикнул мальчик.

Какой-то дикарь, непривычно высокий, целился топором в спину Гуину. Но тот успел поймать его на клинок.

— Черт возьми! — прошептал он, обернувшись к Ремусу. — Слезай и держись за мой пояс. Я попробую пробить дорогу.

— Да, Гуин!

— Готов? Раз, два, три!

Великан пригнул голову и, размахивая мечом и топором, врубился в колышущееся море нападающих. Ремус держался рядом.

Меч Гуина мелькал так быстро, что его нельзя было заметить. Лишь разлетались в стороны багровые брызги. Гигант выл по-звериному, его желтые глаза горели. Он казался настоящим животным, жаждущим крови.

Дикари невольно расступались. Расчистив путь к лестнице, Гуин начал подниматься наверх, перепрыгивая через три ступеньки. Принц старался не отставать.

Дикари уже подбирались к следующему этажу, поэтому пришлось рубить их на бегу.

— Ищи сестру! — приказал Гуин, размахивая мечом. — Зови ее!

Ремус коротко кивнул и крикнул:

— Ринда!

Он тут же закашлялся от застилавшего все кругом дыма.

— Ринда! Это я! Где ты!

Но никто не ответил. Гуин остановился возле лестницы, продолжая рубить врагов. Ремус подбегал к каждой двери, заглядывая в окошки. Наконец вернулся к лестнице, побледневший, и выкрикнул:

— Ее здесь нет!

— Ясно. Тогда поднимемся еще выше, — великан в последний раз взмахнул мечом и вновь запрыгал по лестнице. На этот раз Ремус намного обогнал его. Несколько дикарей кинулись было за ними.

Но и на следующем этаже Ринды не оказалось.

— Гуин! — простонал Ремус.

— Бежим выше, — ответил тот, и вдруг его глаза ярко засветились, будто он что-то сообразил.

— Гуин… — позвал мальчик.

— Послушай! — ответил тот, поднимая руку. — Снаружи, на дворе, стоит тишина. Звуки битвы раздаются лишь в башне. Это означает, что дикари уже взяли крепость и добивают последних защитников. Тогда даже я вряд ли смогу вырваться.

— Гуин…

— Словом, надо пошевеливаться! — прорычал тот.

Ремус развернулся и кинулся вверх по лестнице, которая стала значительно уже и круче.

— Здесь запросто можно сорваться вниз!

— Значит, мы у самой вершины.

Маленькая площадка, на которой они очутились, оказалась совсем узкой и темной, а потолок таким низким, что Гуину пришлось согнуться в три погибели. Здесь была всего одна дверь.

— Ринда, Ринда, ты тут?! — крикнул мальчик с надеждой.

— Да, я тут! — раздалось в ответ.

— Гуин! — Ремус обернулся к нему с мольбой во взоре.

— Отойди-ка, — ответил тот и принялся трясти дверь. Она была сделана из единого куска скальной породы, поэтому не поддавалась.

Тогда Гуин попробовал подцепить ее снизу. Опять ничего не вышло. Воин попытался просунуть в щель топор, но вскоре остановился.

— Интересно, куда делось кольцо с ключами? — спросил он.

— Я видел, — ответил Ремус. — Один из дикарей зашвырнул его в водосточный желоб на краю коридора. Наверное, оно и сейчас там!

— Так-так! — Гуин прищелкнул языком и удовлетворенно поглядел на юного принца. — Неплохо, малыш. Придется мне спуститься вниз и достать его. Но сперва я сделаю барьер между этим и предыдущим этажом. Пожалуй, для этого подойдет одна из дверей.

Он поглядел вниз, затем вновь повернулся к мальчику.

— Вряд ли дикари смогут сюда прорваться, но если уж они появятся… — Гуин протянул Ремусу каменный топор. — Тебе рано или поздно придется стать не мальчиком, но мужем. Так что получишь первый урок. В общем, бей их!

— Хорошо!

— Молодец. — Воин сжал своей окровавленной ладонью плечо Ремуса и воздел меч кверху. — Защити свою сестру.

— Гуин… Береги себя.

— Не волнуйся, я… — начал тот. И вдруг глаза вспыхнули странным огнем, будто ему явилось откровение. — Мне не суждено погибнуть в этой крепости. И тебе тоже.

Голос прозвучал почти что нежно. Но прежде чем эти слова стихли, воин кинулся вниз по ступеням.

Спустившись на один этаж, Гуин сорвал с петель ближайшую дверь и загородил ею лестницу. Потом взмахнул мечом и кинулся навстречу поднимающимся дикарям.

Вновь раздались громкие крики и шум битвы. Вслушиваясь в них, Ремус крепче сжимал каменный топор и прижимался к холодному камню, отделявшему его от сестры. «Только не погибни, Гуин… — молил он про себя. — Только не погибни!»

Гуин размахивал мечом направо и налево, пролетая по каменным ступеням, словно черно-золотистый вихрь, и кромсая бесконечный поток врагов.

— С дороги, обезьяны! — кричал он, оставляя за собой горы трупов. Клинок сверкал, точно молния, сея кругом смерть. Как будто на землю спустился кровожадный бог войны Луар.

Воин отметил про себя: дикари сражаются с отчаянной храбростью. Это было удивительно при том, что в их звериных мозгах могли крыться лишь страх и инстинкт самосохранения. Наконец Гуину удалось пробиться на этаж, где совсем недавно содержались пленники.

Кругом было тихо. Дикарям здесь стало не с кем сражаться. Весь коридор и камеры заполняли тела защитников и нападавших. Двери были распахнуты, некоторые едва держались. Но все-таки Гуину пришлось сцепиться с новым отрядом дикарей, поднимавшимся по лестнице на следующий этаж.

И вот теперь его поразила непривычная тишина, стоявшая в камерах. С улицы тоже не было ничего слышно. Звуки битвы, еще недавно доносившиеся со двора, смолкли.

Значит, крепость пала.

Гуин направился туда, где могли находиться ключи. Заглянув в водосточный желоб, он заметил, как что-то блеснуло. Но не успел нагнуться, как на него налетело несколько врагов, спустившихся с верхнего этажа. Их оказалось больше дюжины, и пришлось вновь пустить в ход меч.

Воин сообразил, что дикари после победы скорее всего собираются поджечь все, что еще уцелело. Времени оставалось совсем немного.

Он выбил ногой топор у ближайшего из нападавших, другого перерубил пополам, потом прижался спиной к стене, продолжая размахивать мечом и выжидая удачного момента, чтобы нагнуться за ключами.