Слейд молча отвел ее к роще. Он опустился на траву, посадил ее к себе на колени и дал выплакаться. Не зная, чем еще помочь, он тихо покачивал ее и гладил по голове, что-то приговаривая.

– Извини, – сказала она с усилием, все еще в слезах, – не могу остановиться.

– Ничего, Джесс, все правильно, плачь сколько влезет, – и он коснулся губами ее горячего виска. – Тебе не обязательно быть все время сильной.

Прижавшись лицом к его груди, Джессика плакала, пока слезы не иссякли. Потребность помочь ей давно перестала у него быть профессиональной. Если бы он знал, каким образом можно стереть из ее памяти все события этого утра, он сделал бы это. Потом куда-нибудь увез, где ее не касались бы уродливые, темные стороны жизни.

– Я не могла оставаться на берегу, когда услышала выстрелы.

– Да, наверное. – Он поцеловал ее в волосы. – Наверное, нет.

– Я думала, что ты погиб.

– М-м, – и он поцеловал ее с такой нежностью, которой они оба не ожидали, – ты должна больше верить хорошим парням.

Джессика крепко обняла его за шею. Объятие лишний раз должно было убедить ее, что он цел и невредим.

– О, Слейд, наверное, я больше не смогла бы пережить такое. Но почему? Почему кому-то надо было меня убить? Это же бессмыслица какая-то.

Он отодвинул Джессику немного от себя, так, чтобы посмотреть в глаза. Ее глаза были красные и распухшие от слез, его – холодные и пронзительные.

– Может быть, тебе известно что-то важное, но ты сама об этом не подозреваешь. Идет борьба. Кому-то, стоящему во главе всего предприятия, ты стала помехой.

– Но я же ничего не знаю, – возразила она, сжимая руками виски, – кто-то хочет меня убить, а я даже не знаю, кто это и почему. Ты сказал, что.., что этот человек профессионал. Кто же ему заплатил, чтобы он убил меня?

Она снова беспомощно расплакалась, и в рыданиях послышались уже истерические нотки.

– И сколько же я могу стоить?

– Хватит, Джесс. – И он легонько встряхнул ее за плечи. – Хватит. Сейчас пойдешь, сложишь вещи, и я увезу тебя в Нью-Йорк.

– Никуда я не поеду.

– Черта с два – не поедешь, – пробормотал он и потянул ее к дому.

Джессика снова вырвалась:

– А теперь послушай меня. Это моя жизнь, мой магазин и мои друзья. И я останусь здесь, пока все не кончится. Я буду слушаться тебя во всем, Слейд, но я не сбегу.

Он смерил ее взглядом с головы до ног:

– Я должен доложить о случившемся. Иди прямо к себе в комнату и жди меня там.

Она кивнула, не слишком поверив в то, что он так легко сдался.

– Хорошо.

Он посмотрел ей вслед, не вполне доверяя.

Едва войдя к себе, Джессика начала срывать одежду. Стало почему-то делом величайшей важности смыть с себя каждую песчинку, а заодно и каждое мгновение, которое она провела на берегу. Она включила горячую воду на полную мощность, пока всю ванную не заполнил пар. Быстро опустившись в воду, она едва не вскрикнула, так показалось горячо ее намерзшемуся телу. Взяла мыло и намыливалась снова и снова, пока не исчез соленый, потный запах пережитого страха.

"Это был кошмар», – твердила она себе. А вот здесь, в ванной, все нормально, все как следует: зеленый кафель на стенах, плющ на окне ванной, палевого цвета полотенца с бледно-зеленой каймой, которые она купила только в прошлом месяце.

Тогда в ее жизни все было так просто. И не было человека, хладнокровно согласившегося убить ее за вознаграждение. Дэвид был все еще младшим братом, которого у нее никогда не было. Майкл – другом, партнером. И она даже не слышала о полицейском по имени Джеймс Слейдермен.

Джессика закрыла глаза и прижала к векам горячие влажные пальцы. Нет, это был не кошмар. Это была реальность. Она лежала, скорчившись за россыпью камней на берегу, а человек, которого она едва знает, но любит, рисковал своей жизнью ради ее спасения. Это была жестокая, ужасающая реальность, и надо смотреть ей прямо в лицо. Время, когда она могла небрежно сказать Слейду, что он ошибается, прошло. Она слепо доверяла людям, а некто, кого она любила, беззастенчиво обманывал ее и вовлек в какое-то страшное дело. Проще говоря, использовал ее.

Но кто из них? Неужели Дэвид и Майкл равнодушно позволили кому-то замыслить план убийства? Опустив руки в воду, Джессика приказала себе успокоиться. Нет, она ни в коем случае, ни за что в это не поверит.

Слейд думает, что ей что-то известно, просто она не догадывается. Похоже, ей вряд ли удастся найти разгадку тайны. Джессика закрыла глаза и опустилась поглубже в ванну. Ей не остается ничего, кроме как ждать.

Совсем не удовлетворенный разговором со связным, Слейд позвонил непосредственно комиссару полиции.

– Я слушаю, – раздался несколько раздраженный голос Додсона.

– Кто-то сегодня утром пытался убить Джессику.

С мгновение на том конце провода висела мертвая тишина.

– Подробности, – коротко приказал комиссар.

Слейд бесстрастно доложил, сжимая телефонную трубку так крепко, что у него побелели суставы пальцев.

– Она не соглашается уехать, – заключил он, – я добиваюсь, чтобы она убралась, и сегодня же. Не медля. Мне необходимо ваше официальное распоряжение о принудительном надзоре. Я могу доставить ее в Нью-Йорк меньше чем за два часа.

– Я так понимаю, что вы уже приняли соответствующие меры.

– Похоже, ваши друзья в бюро хотят, чтобы она оставалась здесь. – Говоря это, Слейд уже не пытался скрыть горечь. – Они не желают как-то помешать расследованию на этой, весьма уязвимой, стадии, – процитировал он, крепко зажав губами сигарету. – Пока она согласна сотрудничать, они не хотят ее отъезда. Так?

– А что Джессика? – Додсон оставил его тираду без ответа.

– Она упрямая дура, которая чересчур беспокоится об Адамсе, Раисе и своем драгоценном магазине.

– Вы, как я понимаю, хорошо ее за это время узнали, – прокомментировал комиссар. – Она вам доверяет?

Слейд выпустил струю дыма:

– Да.

– Держите ее в доме, Слейд. В ее комнате, если сочтете необходимым. Слуги пусть думают, что она больна.

– Я хочу…

– То, чего хотите вы или я, неважно, – спокойно сказал Додсон, – но если дело дошло до киллера, значит, ей лучше быть там, под вашей охраной, чем где бы то ни было еще. Мы должны действовать быстро, используя удачный шанс, пока они не узнали, что контракт уже недействителен за гибелью исполнителя.

– Получается, что она вроде наживки, – с горечью заметил Слейд.

– И вы позаботитесь о том, чтобы эту наживку проглотили, – отрезал Додсон. – Получили приказ – исполняйте.

– Слушаюсь, сэр. – Слейд в сердцах шмякнул телефонную трубку на место. И, поглядев вниз, на руки, подумал, что они у него, по сути дела, связаны. Все ему сопротивляются, начиная с Джессики. Само расследование, его суть потеряли для него всякое значение. Джессика – это цель и смысл, что совершенно лишало его возможности быть объективным.