В мае 1724 года Екатерина была коронована императрицей. Несколько месяцев спустя Петр узнал, что его любимая Катенька не только продажна и развращена, у нее еще был любовник – камергер Вильям Монс, брат Анны Монс. Хотя конфликт официально был улажен, прежнее доверие не вернулось. Петр разъяснил, что прежде всего заботится об оставшихся в живых дочерях. Анна вышла замуж за герцога Гольштейнского, а для Елизаветы он наметил короля Франции. Благоразумные советники говорили ему, что ссора с Екатериной была бы плохой рекомендацией для этих брачных планов.

Разрыв с Екатериной был зловещим предзнаменованием приближающегося конца. Петр жил неутомимо и беспечно. Несмотря на холод зимой 1724-1725 годов, он поехал на Ладожский канал, работал в кузнице и, разгоряченный, верхом возвращался в Петербург. В Лахте он обнаружил потерпевшее кораблекрушение судно и прыгнул в воду. Всех терпящих бедствие смогли спасти, Петр с высокой температурой вернулся в столицу. Было констатировано: новое проявление застарелого сифилиса (Петр уже давно страдал от урологического заболевания, лечился, ездил на минеральные воды). 23 января 1725 года английский хирург отвел у него четыре литра мочи. Облегчение быстро прошло. Страна затаила дыхание и ждала. Петр Великий был настолько энергичной личностью, что каждый верил: с его жизнью и смертью связана судьба империи.

Петр ничего не говорил, не принимал никакого решения. При его продолжающемся молчании претендентом, следуя естественному порядку наследования, мог стать сын Алексея Петр. Екатерина с напряженным вниманием ждала. 27 января Петр приказал принести бумагу и чернила. Дрожащей рукой он написал: «Вручаю все…» – и потерял сознание. Вскоре после этого он потребовал к себе дочь Анну, хотел ей продиктовать оставшуюся часть предложения, которой ожидал весь двор. Все, что Петр сказал в этот день, осталось непонятным. Первый император всех россов не успел достичь установленных им самим масштабов. 8 февраля 1725 года Петр умер после долгой бесполезной борьбы. Екатерина поспешила в Сенат. Когда сенаторы из семейств Репниных, Голицыных или Долгоруких заявили протест, в зал ворвались офицеры гвардии, снаружи здания развертывали порядки гвардейские полки. Манифест, которым Екатерина провозглашалась единоличной правительницей, был простой формальностью.

Евдокия Лопухина переживала эти события в монастыре, хотя от Санкт-Петербурга до Ладожского озера было не так далеко. Неизвестно, узнала ли она о кончине Петра I и последовавшем за ней правлением Екатерины, и если узнала, то каким образом она это восприняла и о чем размышляла. Она не ожидала от императрицы разрешения вернуться в Петербург. Екатерина I умерла через два года, политические условия изменились таким образом, что у Евдокии появилась надежда.

На трон взошел двенадцатилетний мальчик – Петр II, имевший хорошие задатки для осуществления достойного правления. Следуя традиции, был назначен регентский совет, который правил за малолетнего царя. Князь Меншиков, ближайший доверенный и фаворит Петра Великого, возглавил совет. В него вошли также дочери Петра Великого Анна и Елизавета. Отношения между Петром II и Меншиковым стали пробным камнем для политической и общественной стратегии Петра, его понимания прошлого и настоящего династии и его обращения с русской историей. По всем предпосылкам, царь Петр II мог питать к Меншикову только враждебные чувства. Он знал о губительной роли того в смерти отца, Алексея Петровича, и годы своего детства, когда и его унижали Петр Великий и Меншиков, он не забыл. Для юного царя личность Меншикова была связана со всей мрачностью прошлого.

Конфликт вызвала судьба Евдокии Лопухиной. Петр II сразу позаботился об изгнанной бабушке: почти 30 лет прошло, как ее вынудили уйти в монастырь! Он потребовал от регентского совета незамедлительного возвращения Евдокии. Меншиков ожесточенно сопротивлялся, прекрасно понимая, что на свет выйдет его собственная роль в выдворении Евдокии. Он грозил волнениями и восстаниями в случае освобождения Евдокии. Царь нанес встречный удар: «Они верят, что тогда вокруг меня соберутся друзья моего отца». Меншиков мог только хвастаться, исполненный ненависти: «Я отказываюсь принять такое распоряжение, я – регент». Но это не тронуло Петра: «А я – император», – ответил он хладнокровно.

Евдокия Лопухина возвратилась еще в 1727 году. Меншиков недооценивал влияние московской знати на юного правителя и полагал, что муж дочери Петра I Анны герцог Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский окажется сильнее. Однако ему было рекомендовано вернуться на родину. Освобожденная Евдокия прибыла в Москву, где тогда уже 57-летняя женщина хотела остаться. Это не было исключительно личное решение, но желание, которое было призвано оживить московские традиции, создало контраст с модернизацией, осуществленной Петром Великим, и оказало свое воздействие. Петр II и его сестра Наталья сразу же выехали из Петербурга в Москву и выразили древней столице свою симпатию. Царь вскоре опять уехал в Петербург, но этот жест был позитивно воспринят московским дворянством.

Меншиков искал какой-либо выход. Он хотел женить Петра II на своей дочери Марии. Представители древних дворянских родов подстрекали против Меншикова, выходца из низов, который хотел связать себя с семьей Романовых. Меншиков впал в панику. Он принял авантюрное решение арестовать Петра II. Это был заговор против самодержца. В сентябре 1727 года Меншиков отправился в цепях в Сибирь. Никогда больше он не появлялся в Санкт-Петербурге, городе, который сделал его великим.

В марте 1728 года Петр II был коронован императором всей России. Высшие государственные учреждения и важнейшие административные институты переехали в Москву. Это был отказ от деспотических нововведений, признание допетровских традиций и своенравная реакция на преступления против бабки Евдокии, отца, Алексея, и собственное потерянное детство. Князья Долгорукий и Василий Голицын оставались официальными регентами. Они оказывали решающее влияние на монарха и имели свои виды на семейную связь с Романовыми. После своего вступления на престол Петр заботился об отношениях с сестрой Натальей, которая постоянно была рядом с ним и окружала его заботой, так же, как и тетка Елизавета, которая была только несколькими годами старше его. Смерть Натальи в декабре 1728 года была для Петра невосполнимой потерей, от которой его не могла отвлечь и связь с Екатериной Долгорукой. Проблема престолонаследия заботила даже 14-летнего царя Петра II. Собственно, вновь оказавшиеся в чести княжеские роды были заинтересованы в том, чтобы урегулировать проблему наследования престола возможно быстро и к своей пользе. В декабре 1729 года Петр и Екатерина Долгорукая были обручены. 30 января 1730 года должна была состояться свадьба. За несколько дней до этого монарх заболел оспой, и утром того дня, который должен был стать днем его свадьбы, он умер. Бабка, Евдокия Лопухина, пережила своего внука Петра II на полтора года, она умерла в августе 1731 года.

Это был странный феномен: Евдокия, чей жизненный путь означал разрушение уже завоеванных русскими царицами позиций, именно великим реформатором Петром I лишенная всякой значимости, пережила Петра I и поддерживала его внука в реставрации – реставрации, которая, тем не менее, не ставила под вопрос инициированные Петром I преобразования. С этой точки зрения политически не столь уже незначительная жизнь Лопухиной была выражением амбивалентности русского общественного развития, прогрессивного перехода в современный европейский мир.