Я подхожу к границам новозеландского сектора в Тихом океане. Это один из самых больших в Южном Тихом океане. Я буду находиться в нем до 163-го градуса восточной долготы (сейчас лодка находится в западном полушарии), затем перейду в австралийский сектор.

Мне хочется много сказать, но некогда. Гребля на веслах забирает почти все время, даже на сон уходят считанные минуты. Утверди и укрепи меня, мой Господь Бог. Сними с меня бремя грехов моих и даруй мне, отчаявшемуся, слезы любви к Тебе.

За сутки прошел 35 миль.

Дождь прекратился. Лодка «Тургояк» находится в 12 милях к востоку от атолла Беллинсгаузена (Motu One). Момент волнительный: второй раз увидел землю с момента старта из Чили. Первый был остров Фату Хива (Маркизские острова) и вот сейчас атолл, входящий в состав Подветренных островов Общества. Прежде чем увидеть землю, заметил характерные облака над атоллом, они отличаются от тех, что наблюдаю в открытом океане. Даже не смотря на карту, я достаточно точно могу определить местонахождение земли, ведь все 90 дней только и делаю, что наблюдаю за океаном и небом по 16–18 часов в сутки. Любое изменение ландшафта сразу бросается в глаза.

Погода благоприятствует, ветер – 8–10 узлов с северо-востока, у меня получается обогнуть остров по дуге и даже рассмотреть его с восточной и южной стороны. Как хорошо, что шторм прошел здесь пару суток назад и сейчас океан успокаивается.

Как только оставлю за кормой атолл Motu One, начну рассчитывать подход к самому западному атоллу Французской Полинезии – Мануаэ (Manuae).

С Божьей помощью планирую пройти его через пару суток, и тогда вся Французская Полинезия останется за кормой. Впереди острова Кука.

С атолла прилетели птицы олуши и неуклюже громоздятся на рубку лодки. Когда я на веслах, они летают, но не садятся; а сейчас я забрался в каюту, чтобы позвонить в Москву, и они воспользовались этим моментом и пытаются усесться на антенные арки. Приходится периодически на них прикрикивать, чтобы они не сломали мне антенны.

Сын Николай, пусть двери твоего дома будут широко открыты для всех друзей. Странно, но здесь, в океане, мелкие неприятности забываются, в памяти остается лишь самое неоспоримое, значительное.

За сутки прошел 42 мили. 90 дней в океане.

День обещает быть хорошим. Солнце выглядывает из-за туч, начался процесс зарядки бортовых аккумуляторов, я планирую включить опреснитель, накачать воды и подзарядить видеокамеру.

Океан ровный и спокойный, легкий ветерок с востока. Ночь прошла тихо, без происшествий. К птицам олушам добавился еще один компаньон: меня сопровождает небольшая акула, примерно 1,5 метра. Идет за мной от атолла Беллинсгаузена. Я допустил ошибку: бросил ей кусок овечьей шкуры, которую кладу на сиденье. Акула увлеклась этим предметом и на пару часов отстала от лодки, но затем вернулась и сейчас следует за мной без отрыва. Она не боится шлепков от весел. Не надо было ничего бросать, теперь долго не отстанет.

Судя по прогнозу, погода ожидается хорошая. Планирую за эту неделю спуститься на двадцатый градус южной широты, чтобы быть готовым к устойчивым юго-восточным ветрам, ожидаемым к концу следующей недели.

Прошел 41 милю на запад и 22 мили – на юг.

Вышла стареющая луна на востоке.

Прошло ровно три месяца, как я стартовал из чилийского города Конкон (регион Вальпараисо). Три месяца, но по ощущениям я в океане уже целую вечность и не представляю, что есть где-то другая жизнь, что там, на суше, нет весел. Порой удивляюсь, как люди живут без весел, утром встают и не берут весла, и не гребут? Да, здесь тяжело и опасно, но так, как я вижу и ощущаю Тихий океан, его никто не видит, даже с борта парусной яхты.

Вы спросите, как прожить жизнь? Отвечаю: как по струне пройти через бездну – красиво, бережно и стремительно.

За сутки прошел 63 мили.

Небо в просветах туч покрылось красными пятнами и только на востоке, чуть над горизонтом, по-прежнему оставалось голубым.

Тесное общение с природой становится для меня потребностью. Вспоминаю, как любил в Приморском крае на рассвете слушать пробуждение Уссурийской тайги, звон радостных птичьих голосов. А вечером у костра мне нравилось улавливать таинственные лесные шорохи, узнавать ночные крики зверей и птиц, всматриваться в седой туман, ползущий в распадках между сопками.

Если бы меня спросили, когда я начал путешествовать, я вполне серьезно ответил бы, что это произошло еще там, на берегу Азовского моря, в приазовских степях, когда убегал из дома в лесопосадки, где впервые пытался заглянуть в тайны природы. И как только закончил школу, уехал учиться в мореходное училище города Одесса. Книги про путешествия читал запоем, как романы.

Перед восходом солнца здесь, в океане, часто встает марево. Световые лучи преломляются в восходящих потоках воздуха, и тогда видимым становится далекий горизонт, а колышущиеся волны океана пляшут перед глазами.

За сутки прошел 40 миль.

Где красота, там Православие; где Православие, там красота. Читаю «Жития святых»: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Амвросий Медиоланский и прочие – от юности до жизни были девственники; вся их жизнь была обращена на попечение о душе. Тело же следует подкреплять только для того, чтобы оно способствовало подкреплению духа; душу поддерживать словом Божьим, ибо слово Божие, как говорит Григорий Богослов, есть хлеб ангельский, им питаются души.

Небо – темно-синее, спокойное, покрытое барашками, и месяц точно пастух пасет свое стадо.

Что-то я вдруг ощутил усталость и легкую головную боль, а работаю на веслах всего только 10 часов. Надо поспать.

За сутки прошел 40 миль на юг, 38 – на запад, а по прямой – 55.

Человек, испытавший подобное потрясение, так или иначе меняется, бывает, в лучшую сторону, бывает, в худшую. Если говорить обо мне, я стал терпеливым.

Стрелка часов подбирается к одиннадцати, через час отложу весла и стану на ночную молитву. Здесь, в океане, я молюсь три раза в сутки. Вычитываю утреннюю молитву на рассвете дня; вечернюю – на закате солнца; и всенощную – после ноля часов.