Каждое творимое Сория чудо имело одну главную цель: исцелить душу человека.

С прошлой ночи Даниэль Сория повторял эту истину снова и снова. Это испытание – вовсе не наказание, напоминал он себе. Это испытание – чудо.

Вот только он не чувствовал ничего чудесного.

Он сидел скрестив ноги перед костерком, один, посреди ночной пустыни. Несмотря на сильный холод, Даниэль не рискнул развести огонь побольше, потому что его воображение сразу рисовало мрачную картину: Хоакин отправляется искать дорогого кузена, презрев все предупреждения, и таки находит его, заметив свет костра. Так что Даниэль поддерживал совсем крошечный огонек и сидел, прижав ладони к еще теплой земле.

Тьма стояла кромешная. Хотя Даниэль сидел в маленьком оранжевом круге света, исходящем от еле теплящегося костра, всё вокруг виделось ему будто через дымку.

Даниэлю казалось, что даже свет огня видится ему не таким ярким, как накануне. Словно между ним и огнем висело тонкое покрывало, а по обеим сторонам от него раскинулись еще два занавеса поплотнее, и они медленно смыкались. Возможно, думал Даниэль, они действительно стянулись чуть ближе друг к другу с тех пор, как он покинул Бичо Раро. Он не представлял, что станет делать, если ослепнет в дикой пустыне.

Даниэль знал, что чудеса призваны чему-то научить пилигримов, помочь им понять самих себя. Взять, к примеру, Тони и его внезапный гигантизм. Даниэль предполагал, что Тони – человек известный. Сам он его не узнал, но за свою жизнь успел насмотреться на многих прошедших через Бичо Раро знаменитостей и научился подмечать манеру держаться и одеваться, свойственную публичным персонам. Так что Тони, в глубине души тяготившийся всеобщим вниманием, получил чудо, сделавшее его гораздо большим объектом внимания, чем прежде. В данном случае цель чуда ясна: если Тони научится жить как великан, то снова сможет жить как человек.

Значит, резко падающее зрение Даниэля тоже должно его чему-то научить; беда заключалась в том, что он никак не мог понять, что бы это могло быть. До сих пор ему казалось, что он неплохо себя знает, и всё же смысл происходящего с ним от юноши ускользал. Возможно, эта тьма должна научить его доверию, или смирению, или отчаянию. Ничто из этого не казалось очевидным. Быть может, какой-то другой изгой в два счета определил истину, как сам Даниэль легко понял значение воплощенной тьмы Тони. Но наблюдать за Даниэлем было некому, а именно этого он и добивался.

Даниэль старался поменьше задумываться о самом безнадежном возможном итоге: может, Даниэль и поймет, что означает его тьма, но справиться с ней уже не сможет. Он вспомнил одного пилигрима из штата Юта: после первого чуда лицо у бедняги покраснело и раздулось, как луковица, вдобавок его начинало тошнить, стоило только положить в рот кусочек пищи. Похоже, тот человек сразу понял, почему его тьма приняла такую форму, было видно, что его переполняют скорбь и чувство вины. Из-за строгого запрета Даниэль, разумеется, не мог поговорить с этим человеком, и ночью несчастный ушел в пустыню. Позже его нашли мертвым, и его лицо уже не было красным: чудо умерло вместе с пилигримом. Знание ему не помогло.

Возможно, Даниэлю предстояло понять, как этот трудно – разобраться в своем чуде.

Нет. Он это уже знал.

– Даже если прежде на небе не было луны, теперь она сияет на небосводе. Наша следующая композиция вызовет улыбку даже на печальном лике луны, – сказал Дьябло Дьябло.

Радиоприемник уловил сигнал, переданный радиостанцией его кузенов, и хотя Даниэль знал, что умереть, слыша голос Дьябло Дьябло, будет так же легко, как и не слыша его, он обрадовался компании. Голос Хоакина отвлекал его от темноты вокруг, от холода и от четкого ощущения того, что он не один. В ночи находилось нечто, и это нечто подползло ближе, после того как Даниэль нарушил запрет. Юноша понимал, что это, скорее всего, воплощение его собственной тьмы, но не ощущал это нечто частью себя. Наоборот, он чувствовал, что в этой сущности сосредоточилась вся странность пустыни.

Наверное, именно это имеют в виду люди, говоря, что тьма человека из семьи Сория хуже, чем тьма обычного пилигрима. Возможно, именно поэтому он не может найти смысл своего чуда. Возможно, это вовсе не исцеляющая тьма, а совсем наоборот: существо, посланное кружить вокруг него и пожрать павшего святого.

Пока что существо не лезло на глаза, и Даниэль не мог решить, к добру это или к худу.

Он начал беззвучно молиться:

– Матерь…

– Леди и джентльмены долины Сан-Луис, – проговорил Дьябло Дьябло, – мы прерываем наше обычное вещание; сейчас вы услышите интервью в прямом эфире.

Слова молитвы замерли на устах Даниэля. Его рука, разрисованная паучьими глазами, потянулась к радиоприемнику и вывернула ручку регулировки громкости на полную мощность. Звук помех усилился.

Дьябло Дьябло продолжал:

– Это наше первое интервью, так что простите нас великодушно, если что-то пойдет не так. Первопроходцу всегда тяжело. Сеньорита, не будете ли вы так любезны и не сообщите ли нашим слушателям, как вас зовут? Чтобы сохранить конфиденциальность, давайте ограничимся одним только именем. Мы же не хотим, чтобы вас останавливали на улицах и говорили, что ваше лицо столь же прелестно, как и ваш голос.

Марисита сказала:

– Марисита.

Теперь стало совершенно ясно, что усилившееся шипение – это вовсе не радиопомехи, а шум идущего над Мариситой дождя.

– Добро пожаловать на наше шоу, Марисита.

– Марисита. – От удивления Даниэль произнес ее имя вслух. Потом, поняв, что всё это значит, проговорил с тревогой: – Хоакин.

Между тем Дьябло Дьябло продолжал:

– Итак, дорогие наши слушатели, позвольте ввести вас в курс дела, поскольку вам будет сложно разобраться в ситуации Мариситы, не узнав о святом из Бичо Раро.

Надо сказать, надежда Хоакина на то, что их кто-то слушает, оказалась вовсе не беспочвенной. Той ночью у радиостанции нашлось еще несколько слушателей помимо Даниэля, в том числе двое дальнобойщиков; человек в грузовом автомобиле, находившийся за два ранчо от импровизированной радиостанции; страдающая бессонницей пожилая женщина, которая коротала время, закупоривая банки с кактусовым вареньем, в то время как ее четыре собаки за ней наблюдали; а также, благодаря волшебному повороту АМ-сигналов, группа шведских рыбаков, решивших послушать радио, перед тем как отправиться на лов палтуса.

– Представьте, что ваш разум объят тяжкими раздумьями, – с надрывом произнес Дьябло Дьябло. – Вы заключаете сделку с грустью, боретесь с горем или каждое утро заливаете свою заносчивость литрами кофе. В этой долине есть святые, способные вас исцелить. Вы, как и все остальные пилигримы, можете рысью метнуться в Бичо Раро и получить чудо. «Чудо?» спросите вы. Да, чудо. Это чудо сделает вашу внутреннюю тьму видимой и заставит ее принять удивительную, причудливую форму. Так вы своими глазами увидите, что же вас мучило, уничтожите источник своих страданий и покинете это место свободным, с легкой душой. Не верите? Эй, эй, я не делаю новости, я просто их озвучиваю. Есть лишь одна загвоздка: после получения вами чуда святые не могут помочь вам побороть вашу тьму, иначе они, увы и ах, навлекут на себя собственную тьму, а их тьма страшнее, чем у простых мужей. И женщин, черт подери.