Сенатор Хьюго Блэк заметил в 1932 году: «Труд постоянно оплачивают недостаточно, а капиталу переплачивают. Это является одной из главных причин нынешней депрессии… Вы не можете заставлять промышленных рабочих голодать и одновременно — зависеть от результатов их труда как покупатели»[139]. Даже банкир Фрэнк Вандерлип признал: «Капитал удерживает слишком много, а рабочие не получают достаточной оплаты для покупки причитающейся им доли производимого продукта»[140]. Однако большинство представителей плутократии возлагали ответственность за депрессию на ее жертвы. Так, например, миллионер Генри Форд сказал, что кризис возник из-за того, что «средний рабочий фактически не выполнял своего ежедневного задания… Есть много различной работы для людей, если бы они хотели ею заняться». Спустя несколько недель Форд уволил 75 тысяч рабочих[141].

В период, когда треть нации недоедала, была плохо одета и жила в скверных условиях, а другая треть едва ухитрялась сводить концы с концами, по стране прокатывался бурный шквал забастовок, в которых принимали участие сотни тысяч рабочих. В период между 1936 и 1940 годами недавно созданный Конгресс производственных профсоюзов (СЮ) включал миллионы рабочих и добился больших достижений в повышении заработной платы и улучшении условий работы. Эти победы удалось завоевать только после длительной борьбы, в ходе которой многие тысячи рабочих протестовали — они занимали рабочие места на фабриках — были уволены, занесены в черные списки, избиты или арестованы; сотни других были ранены или убиты полицией, солдатами и охранниками компаний[142]. Завоевания были настоящими и несомненными. Но они дались дорогой ценой.

Первый из двух сроков пребывания у власти правительства президента Франклина Рузвельта назвали «Новым курсом», то есть эрой, которая, как верили многие, принесет большие преобразования в интересах «простого человека». На самом деле основным направлением «Нового курса» было восстановление бизнеса, а не социальные реформы. В первую очередь была создана Национальная администрация восстановления (NRA), сформировавшая органы по соблюдению «кодексов честной конкуренции» в экономике, куда вошли представители ведущих корпораций в каждой отрасли промышленности. Задача этих органов состояла в ограничении объемов производства и установлении минимального уровня цен, что в конечном счете оказалось более выгодным крупным корпорациям, чем их мелким конкурентам[143]. Стремясь стимулировать производство, только Корпорация финансирования реконструкции выдала займов большому бизнесу на сумму $15 миллиардов.

Федеральная программа по жилищным вопросам стимулировала частное строительство жилья, выдавая субсидии строительным фирмам и поддерживая ипотечные банки программой страхования займов. Все это не принесло особых выгод многим миллионам людей с плохими жилищными условиями. Мероприятия «Нового курса» в сельском хозяйстве за счет поддержки правительством цен и сокращений объемов производства также были выгодны только крупным агропроизводителям. Многие фермеры-арендаторы и издольщики были лишены обрабатываемой земли в результате введения в действие новых федеральных программ арендной платы, за счет которых земли сельскохозяйственного назначения стали выводиться из производственного использования[144].

Столкнувшись с массовыми волнениями населения, правительство разработало программу помощи, несколько смягчившую особо острую нужду. Но, как только «Новый курс» перешел к мерам, которые угрожали частным предприятиям конкуренцией и ослаблением позиций предприятий с низкой заработной платой за труд, бизнес перестал оказывать поддержку правительству и занял открыто враждебную позицию. Это приводило Рузвельта в ярость, так как он считал, что принимает меры по спасению капиталистической системы. В то же время оппозиция его действиям со стороны бизнеса укрепила в общественном сознании его имидж реформатора.

Несоответствие между представлениями о «Новом курсе» в общественном сознании и его действительными результатами остается одним из не до конца оцененных аспектов эры президента Рузвельта. Например, Гражданский корпус охраны природных ресурсов (ССС) предоставлял работу за очень низкую зарплату, практически на уровне пропитания, трем из 15 миллионов безработных. В точке кульминации Управление общественных работ (WPA) обеспечивало работой почти 9 миллионов человек, хотя зачастую работа имела непостоянный характер и была непродолжительной и за совершенно неадекватную заработную плату. Из 12 миллионов рабочих, зарабатывавших менее 40 центов в час, только около полумиллиона имели минимальный уровень заработной платы, определенный Законом о минимальной заработной плате. Действие Закона о социальном страховании 1935 года распространялось лишь на половину населения. Закон обеспечивал мизерную месячную зарплату без медицинского страхования и компенсаций по болезни перед выходом на пенсию. Аналогичным образом страхование по безработице распространялось только на тех, кто имел длительный стаж работы по определенным специальностям. Условия реализации этих положений оставались полностью на усмотрении штатной администрации, которая была вправе установить любые ограничения[145].

Несмотря на то что правительственные программы явно не отвечали потребностям бедняков, они приобрели широкую известность и способствовали смягчению недовольства в обществе. Как только угроза политических волнений ослабевала, федеральная помощь сокращалась и большое число обездоленных людей выталкивалось с рынка труда, уже и так забитого до отказа безработными[146].

Налоговая политика администрации Рузвельта фактически была продолжением программ предшествующего президента Гувера с ее щедрыми поблажками для бизнеса. Когда налоги повысились из-за необходимости компенсировать военные расходы, связанные со вступлением страны во Вторую мировую войну, главную тяжесть этого бремени приняли на себя классы со средними и низкими доходами, которых до этого никогда не облагали подоходными налогами[147].