просто не в состоянии был бы унести их далеко. Очевидно, в этом же быстро убедились и злоумышленники, иначе они не выкинули бы по дороге два дорогих костюма.

Таковы были наши весьма скромные выводы, к которым мы пришли в результате совещания.

К концу дня нам сообщили, что шофер первого таксомоторного парка Черников, сдавая утром машину, дал диспетчеру весьма важные показания.

Около четырех часов утра он высадил на привокзальной площади двух мужчин с большими рюкзаками и в одинаковых новых демисезонных пальто. С самого начала они показались Черникову подозрительными. За время пути не обмолвились ни одним словом, как люди, которые не хотят, чтобы кто-нибудь слышал их голоса. Проехав всего четыре километра, они заплатили рубль и, очень торопясь, не стали ждать сдачи. Но и этот рубль один из них протянул Черникову как-то сбоку, не глядя на него. Оба они были в грязных резиновых сапогах, резко контрастировавших с франтоватыми джерсовыми пальто.

Семен Светличный сам поговорил с Черниковым. Но таксист, к большому огорчению инспектора, заявил, что при всем желании опознать пассажиров не сможет. Он запомнил только, что они были плотного телосложения, среднего роста, приблизительно тридцати-тридцати пяти лет.

Несмотря на эти сведения, итоги первых суток можно было считать неудовлетворительными. Это, разумеется, огорчало меня. Самыми результативными по раскрытию преступления обычно являются именно первые часы работы — так называемая работа по горячим следам. Однако на быстрое раскрытие кражи я еще не терял надежды.

Среди намеченных на совещании мер едва ли не самым важным было немедленное перекрытие всех возможных мест сбыта похищенных рубашек.

Старые работники милиции рассказывали мне, что в былые времена в подобных случаях они сразу же отправлялись на барахолку и в скупочные магазины, где при покупке у населения вещей не требовали предъявления документов. Это обстоятельство казалось преступникам надежной гарантией. Именно здесь надеялись они реализовать краденое и ускользнуть от правосудия. Кроме того, на барахолке и в скупочных магазинах за товар сразу вручали деньги. Но зато при правильной организации розыска скупочные магазины и барахолки перекрывались так надежно, что воры прямо с похищенным чаще всего попадали в руки милиции.

Но все это было в прошлом. Теперь же в нашем городе скупочные магазины были закрыты, барахолки ликвидированы, и реализация похищенных вещей была порой не менее сложным делом, чем их кража. Кроме того, в последние годы у нас значительно увеличился выпуск товаров широкого потребления, и готовое платье вообще перестало быть предметом спекуляции. Короче говоря, продажа краденого представляла собой огромный риск для вора.

Я понимал, как трудно будет преступникам реализовать такое огромное количество похищенных рубашек, но ведь не для того же, чтобы делать подарки своим родным и близким, пошли они на нарушение закона. Значит, они будут искать места сбыта, и мы обязаны эти места перекрыть. Больше всего я опасался, что рубашки будут проданы каким-нибудь промтоварным магазинам как «левый», неучтенный товар. Однако начальник отделения ОБХСС, с которым я побеседовал по этому поводу, заверил меня, что он примет все меры, и подобная попытка в нашем городе успехом не увенчается.

С утра мы занялись комиссионными магазинами. Честно говоря, я не слишком верил, что преступники рискнут туда сунуться, ведь сдача на комиссию одним лицом, скажем, трех новых совершенно одинаковых рубашек обязательно должна насторожить приемщицу. Тем не менее, к нашему великому удивлению, в результате произведенной проверки выяснилось, что за последние два дня в один из комиссионных магазинов было сдано шесть рубашек разыскиваемого нами артикула. И все они принадлежали одному лицу — некоему Кудакову.

Всего за полдня Светличный собрал необходимые нам сведения об этом человеке, и никаких сомнений в его причастности к краже у нас не возникло и возникнуть не могло.

Кудаков работал бригадиром в отделе вневедомственной охраны и всего два месяца назад был уволен оттуда за пьяный дебош. Петр Павлович Смирнов, знавший его лично, сказал, что Кудаков бесспорно способен на преступление.

— Я должен был раньше уволить его, — признался Петр Павлович. — Собственно говоря, это следовало сделать еще моему предшественнику. Кудаков вымогал у сторожей деньги на выпивку. Брал он взятки и за назначение на более легкие сторожевые посты. Конечно, его нужно было гнать уже тогда, но никто из потерпевших не хотел выступить с его официальным разоблачением, и у нас не было для увольнения формальных оснований.

Конечно, все, что было связано с охраной универмага, Кудакову было хорошо известно. Знал он, безусловно, и о недобросовестности и нерадивости сторожихи, любившей немного соснуть в рабочее время.

По всем этим соображениям Кудакова нужно было немедленно брать. Однако дело обстояло совсем не так просто, как казалось на первый взгляд. Прежде всего, Кудакова в данный момент не было в городе. Сразу же после увольнения из отдела вневедомственной охраны он поступил на курсы мотористов рыбного флота и уехал в Мурманск. По данным Светличного, Кудаков не был в городе и в день совершения кражи, не было его и в тот день, когда украденные рубашки были сданы в комиссионный магазин. Создавшаяся ситуация поставила перед нами ряд вопросов, на которые следовало найти ответ как можно быстрее.

Мы наметили две версии, два возможных варианта. Оба нуждались в тщательной разработке.

Вариант первый. Кудаков тайком от курсового начальства уезжает на три дня из Мурманска, совершает кражу, реализует все похищенные рубашки или часть их и возвращается обратно.

Но никто из соседей не видел его. Учитывая то обстоятельство, что жил он в коммунальной квартире, эта версия казалась нам маловероятной. Оставалась еще его жена. Ее можно было допросить, и допрос этот многое мог бы прояснить. Но Светличный считал встречу с ней преждевременной. И он был прав.

Вариант второй. Для сдачи рубашек в комиссионный магазин преступниками мог быть использован потерянный Кудаковым или украденный у него паспорт.

Семен выдвинул еще один вариант, суть которого была в том, что Кудаков, находясь в сговоре с ворами или будучи даже их наводчиком, попросту одолжил им свой паспорт на несколько дней.

— Ведь в Мурманске, — сказал Светличный, — он мог быть спокоен за свое алиби.

Вообще-то говоря, оперативные работники не имеют права пренебрегать любыми версиями, но в данном случае мы все не согласились с Семеном. Как бы ни были воры заинтересованы в реализации похищенного, ни один из них не даст на это добровольно свой паспорт. Подвергать себя такому риску даже при абсолютном алиби может только ненормальный. В конце концов Светличный вынужден был согласиться с мнением большинства.

Фотография Кудакова, которую мы