Люди могут подумать, что Стейтен-Айленд – это глушь, но это не так. Трафик наркотиков, который проходил через эти здания в 80-е годы, был нереальным. Мы были на точке в 160-м доме, а 141-й по потоку был похож на Центральный вокзал. Там можно было заработать серьезные деньги за час, я не шучу.

141-й был диким, ты попадал на точку через фасад, как в 160-й. По обеим его сторонам тянулись длинные коридоры, не менее ста ярдов длиной. Мы использовали это в наших интересах, чтобы следить за появлением копов. А еще лучше было то, что выходы закрывались на замок, который не могли открыть снаружи.

В 141-й копы шерстили постоянно, учитывая, что большая часть этой дерьмовой войны с наркотиками означала поимку низкоуровневых наркодилеров, обычных барыг. Поскольку мы запирали задние двери, им приходилось проходить через парадную дверь в дальнем конце коридора. И бежать, спотыкаясь о ботинки друг друга. Другим вариантом было войти через дверь здания, потому что на ней не было замка. Но так мы все еще могли видеть, как они идут, если сами были в доме и у нас было достаточно времени, чтобы уйти.

Было около семи утра, и мы хотели успеть на «утренний порыв». Именно так мы называли время, когда работоспособные наркоманы принимали утреннюю дозу перед тем, как идти на работу. Для них мы должны были запереться и быть на месте. Так что сначала мы шли в магазин и покупали рогалики или сэндвичи с индейкой и швейцарским сыром или еще что-нибудь на завтрак. Ели это на улице, а потом шли в подъезд и ныкали там свои пакеты. В доме было три разных тайника, к которым мы бегали. Как только мы заканчивали, то сразу уходили. У меня было с собой дерьма на восемь тысяч долларов. Все лежало в гриппере, как у безрассудного подростка, с сердцем таким же большим, как Нью-Йорк.

Мы стояли в западной части здания, наблюдали за приближающимися нариками, разворачивались и обслуживали их в конце коридора. Мы заставляли их возвращаться тем же путем, каким они пришли, чтобы ни один коп не смог пробраться к нам. Нужно понимать, что каждый из нас делал свое дело, мы не были партнерами или компаньонами, мы были просто двумя чуваками, торгующими на одной точке. Там был такой трафик, что мы даже не думали перерезать друг другу глотки.

Утро, как обычно, было напряженным, поэтому, пока я торговал, у меня не было возможности следить за своими бабками. После небольшого затишья я решил пересчитать свои деньги. У меня была сумка, набитая купюрами. Я распрямлял их, чтобы все было аккуратно и было меньше шансов, что я их выроню или дам кому-то неправильную сдачу. Время от времени приходилось поглядывать по сторонам. Я не мог потерять бдительность. Ни на секунду.

Считаю. Смотрю. Считаю. Смотрю. Считаю. Смотрю. Я закончил считать деньги. Я посмотрел. В коридоре все чисто. Я решил провести инвентаризацию пакетов с товаром. Я посмотрел на то, что осталось, и был разочарован. Должно быть, у меня осталось пара доз. Когда я поднял пакет, чтобы оценить, сколько осталось, одна из них упала на пол. Прямо мне под ноги. Я снова посмотрел на коридор, прежде чем наклониться, чтобы подобрать ее. Никого не было видно.

И как только я опустил взгляд, чтобы поднять это дерьмо, я снова посмотрел вверх. Полиция летела на нас через ворота на огромной скорости. У меня на руках дозы и восемь штук.

Все было как в замедленной съемке. Я увидел, как они не сводят глаз с крэка в моих руках. То, что это он, им ясно, как божий день. Нам пришлось бежать. В моей голове зазвучала главная тема из фильма «Огненные колесницы», и мы понеслись по лестнице.

Я выскользнул и, пока бежал вверх по лестнице с полицией на хвосте, затолкал себе в рот оставшиеся дозы. Заскакиваю за угол, и тут, опять как в кино, мои восемь штук вылетают из рук и разлетаются по всей чертовой лестнице. Как только они увидели это, застыли как вкопанные.

Итак, я поднялся по лестнице. Я уронил восемь штук. Тадам! Они думали, что я оставлю все и побегу дальше. Ну уж нет!

Я развернулся и начал собирать свои деньги. Они ничего не сделали – они просто стояли и смотрели, как я собираю бабки. Я до сих пор не знаю, почему они не бросились на меня, но они этого не сделали. Я просто все собрал и ушел. Тогда я попал в их поле зрения. Но они все равно никогда по-настоящему не беспокоили меня, даже после этого.

Мы добрались до квартиры, которую использовали, когда надо было отсидеться. Через несколько минут мы услышали дикие звуки раций копов, бегающих по округе. Наркоманка, которая жила в квартире, вышла из задней комнаты. Когда она увидела нас и услышала копов в коридоре, она поняла, в чем дело, и заткнулась. Мы проторчали там пару часов.

Когда мы вышли, копов не было. Наркоманка выбросила нашу заначку в окно, и мы сразу же вернулись к торговле.

Хотя мы делали нереальные продажи в 141-м, в конце концов там стало слишком стремно, и нам пришлось переместить нашу точку в 160-й.

Мама Deck была ангелом, она укрывала нас в таких случаях в 160-м. Впервые я попал к ней, когда я рвал задницу вверх по лестнице с полицейскими всего несколькими пролетами позади меня. Я побежал к Deck, зная, что его нет дома. Я постучал в квартиру и сразу вошел.

– Здравствуйте, миссис Хантер. Джейсон дома?

– Нет, его сейчас нет. Вообще, я думала, что он с тобой.

– Может быть, мы разминулись. Слушайте, полиция преследует меня, но я ничего не сделал. Я могу остаться здесь на минутку?

– Оставайся, сколько хочешь.

Так она несколько раз спасала мне жизнь. Это может показаться неправильным решением, но только не на районе. Большинство наших соседей не возражали и позволяли нам спрятаться на некоторое время. Всегда находились двери, которые, как мы знали, были для нас открыты. В каждом доме у меня была чья-то квартира, где можно было скрыться. Прогуливаясь, я по сей день могу сказать: «О’кей. Миссис такая-то там. Миссис такая-то тут, Мистер такой-то». Почему? Потому что я там вырос. Они либо знали, что я дам им денег, либо знали с самого детства и просто любили меня.

Большинство из них привыкли к драме, потому что в квартале всегда что-то происходило. Слишком много разных личностей, втиснутых в одно ограниченное жизненное пространство, не могут постоянно жить в покое. Ты должен был быть готов ко всему, что принесет этот день. Копы могут устроить облаву. Отморозки могут попытаться тебя ограбить. Нарик в ломке может взбеситься. Невозможно предугадать, что произойдет.

Бывали и забавные прецеденты. Как-то раз один нарик подошел к нам с Meth, когда мы были на точке. У него не было наличных, но он хотел две дозы в обмен на упаковку кислоты с изображением черепа и скрещенных костей. Meth решил, что это хорошая сделка, и согласился. Я сказал: «Чувак, да ты с ума сошел!»

Он принял несколько таблеток и предложил мне одну. Я отказался: «Я не пробую ничего, на чем стоит значок яда!» – и продолжил торговать. Очень скоро кислота начала действовать, Meth начал спотыкаться и уполз в кусты.

Тем временем товар закончился, я решил съездить в Гарлем, закупиться. Когда моя трехчасовая миссия завершилась и я вернулся, Meth все еще был в кустах. «Какого хрена? Этот чувак сошел с ума».