— За него, — кивнул Шаховской и взялся за бутылку. — Слава богу, наши нынче везде. А значит, и мы сами не пропадем.

Москва. 2003 год

— С днем рождения, милый.

— Спасибо, родная…

Ирина наклонилась к сидящему в кресле мужу, обняла его за шею и крепко поцеловала.

Лобанов погладил ее ладонь.

— В первый раз я поздравила тебя с днем рождения двадцать девять лет назад, помнишь? — спросила Ирина.

— Правда? — Лобанов приподнял брови в притворном удивлении: — Неужели так давно?

— Да, милый. Мы с тобой уже старички.

Лобанов решительно покачал головой:

— Старичками мы будем, когда Максим подарит нам внука. А пока мы с тобой — опытные и хорошо пожившие ребята!

— О! Как громко сказано! — рассмеялась Ирина. Она взлохматила седеющую голову мужа. — Помнишь, с чего началось наше знакомство?

— С того, что тебя посадили за мою парту.

Ира засмеялась:

— Дуралей. Я ведь говорю о настоящем знакомстве. Помнишь, когда ты помог моему отцу?

— Ивану Данилычу… — Лобанов вздохнул. — Хороший был человек. Царствие ему небесное. Та история его доконала. Сколько он потом еще прожил?

— Восемь месяцев.

— Н-да… — Алексей Петрович задумчиво нахмурился.

— Эти полгода ему подарил ты, — негромко произнесла Ирина, наклонилась и поцеловала мужа в уголок плотно сжатых губ. Он поднял голову и обхватил ее рукой за талию.

— Ты моя радость, — с нежностью в голосе сказал он. — Что бы я без тебя делал…

Через полчаса они сидели на кухне и ели любимые Лобановым жареные свиные ребрышки, запивая хорошим красным вином.

— Как прошла твоя встреча с Президентом? — спросила Ирина.

Алексей Петрович дернул бровью, словно ему что-то попало в глаз, затем нахмурился и сказал:

— Нормально. Можно сказать, что мы поняли друг друга.

— Это хорошо. А что ты надумал с… — Ирина быстро посмотрела на мужа и оставила фразу недоговоренной, предоставив мужу возможность продолжить ее самому или пропустить мимо ушей.

Алексей Петрович поднял на нее голубые проницательные глаза:

— Ты о выборах?

— Да.

— Я еще не знаю… Но, скорей всего, да.

Ирина вздохнула:

— Я знала, что это случится. Чего-чего, а решительности и силы воли тебе всегда было не занимать.

Лобанов усмехнулся:

— На одной решительности нынче не выедешь.

— Ко всему прочему, у тебя есть голова на плечах. И голова очень мудрая. Однако, чтобы выставить свою кандидатуру на президентских выборах, тебе нужна сильная поддержка. На силовиков ты рассчитывать не можешь. Ты подумал об этом?

— Угу.

— И что надумал?

Лобанов досадливо поморщился:

— Слушай, Ир, может, не будем сейчас об этом?

— Хорошо, милый. Как скажешь.

Алексей Петрович взглянул на жену. Лицо ее было спокойным и сосредоточенным. Лобанов знал, что обычно скрывается за этой сосредоточенностью, и сердце его дрогнуло.

— Ну, не дуйся, — ласково обратился он к жене. — Я помню, что ты мне говорила про «Университетский проспект».

Ирина молчала, и Лобанов, отложив ребрышко, вытер рот салфеткой и продолжил:

— Я уже поговорил с Шаховским. Ему моя идея пришлась по душе. Завтра встречаюсь с Кусковым и Поляниным. Если я все правильно продумал, они меня поддержат. На помощь силовиков рассчитывать не приходится, в этом ты права, но информационное поле будет в наших руках, и мы сможем это использовать. — Лобанов наполнил бокалы вином. Поднял свой бокал и с улыбкой посмотрел на Ирину. — Стратегия ясна, — сказал он. — Остается только правильно рассчитать тактику. За тебя, зая! Из тебя получится отличная первая леди!

— За тебя, милый!

Они чокнулись и отпили из своих бокалов.

Ирина поставила бокал и посмотрела на мужа долгим, тревожным взглядом:

— Только, ради Бога, Алеша, действуй осторожней. Помни, что твоя сила в твоей мудрости.

— Хитрости, ты хочешь сказать? — с усмешкой поправил жену Лобанов.

Ирина покачала тепловой:

— Нет. Именно в мудрости. Ты ведь не будешь юлить и лгать, чтобы стать тем, кем ты хочешь стать. Ты будешь действовать честно, но расчетливо. Ты всегда так действовал и еще ни разу не проиграл.

— Посмотрим, посмотрим… Ну и хватит об этом, зайчонок. Еще вина?

Ирина кивнула:

— Да.

— А что мне за это будет?

Супруги переглянулись и весело рассмеялись.

Генеральный директор телекомпании «МТВ-плюс» Антон Сергеевич Кусков не был сентиментальным человеком, но вспоминать прошлое он любил. Жизнь его была сложной и в известной степени суматошной. Она была похожа на калейдоскоп — сделки, контракты, проблемы… А потом оглянешься — и года-то как и не бывало. Казалось, еще вчера Москва приукрасилась и засверкала огнями в ожидании Нового года, и вот уже на дворе осенние дожди, и опять жди зимы.

Иногда Кусков испытывал душевную потребность остановиться и попытаться обдумать всю свою жизнь здравым, спокойным, несуетливым разумом. И тогда Антон Сергеевич начинал вспоминать.

Это было приятное занятие, особенно если на столе стоял хороший французский коньяк, а за окном лил дождь или падали хлопья снега.

Антон Сергеевич Кусков сидел за журнальным столиком. Пиджак его висел на спинке стула, узел галстука был ослаблен, белая шелковая рубашка плотно обтягивала его тугой живот, который — сколько Кусков себя помнил — никогда и не был иным.

Что и говорить, жизнь Антона Сергеевича не отличалась размеренностью. Он начал свое восхождение почти тридцать лет назад. Сначала поступил в МГУ (одному Богу известно, скольких усилий ему это стоило), закончив МГУ — с подачи научного руководителя — продолжил обучение в Финансовой академии. А потом все закрутилось и завертелось. Лондонская школа экономики, стажировка в Институте Европы Академии наук, работа на телевидении — вначале ведущим программы, затем — директором программ, потом главным режиссером.

Работа на телевидении приносила Антону Сергеевичу определенное удовольствие. Она помогала ему всегда быть в курсе событий, знать, «откуда дует ветер». А человек, знающий, «откуда дует ветер», никогда не попадет впросак. Недаром ведь американцы говорят, что в наши дни тот, кто владеет информацией, владеет миром.

Сегодняшний разговор с премьер-министром Лобановым поверг его в тяжкие раздумья. С одной стороны — перспектива, конечно, вырисовывалась блестящая. Но это в случае успеха. А если не получится? Где будет Лобанов? И где будет он, Антон Сергеевич Кусков?