Руско сурово посмотрел на молодого человека, пытаясь понять, не смеется ли аргивянин над ним. Улыбнувшись, он ответил:.

— Вот тут ты ошибаешься. Вождь в самом деле сосватал дочь, и дело уже шло к свадьбе, но молодой человек взял да и утонул. Его корабль попал в шторм и напоролся на рифы у побережья Корлиса. А это море еще называют Защищенным, клянусь Боком и Мабоком! Любовью в этом браке, конечно, и не пахло, — фыркнул часовщик. — Ты сам видел, что она в глубоком трауре. Девушка внезапно оказалась свободной, у нее появилась возможность заняться тем, чем ей хочется.

— Но лишь на миг, — парировал Урза. — Готов поклясться, у вашего вождя уже созрел новый план. Так что ни вы, ни я не увидим ее снова.

Руско вздохнул. В парне было столько же страсти, сколько в каменном истукане.

Урза вернулся к своему верстаку.

— А теперь, если вы позволите, я наконец займусь делом. Почему же все-таки эти старые кессонные часы отстают?..

У вождя в самом деле был план, но простак Руско даже не догадывался какой. Свою юность вождь провел в битвах, женился поздно, еще позже стал отцом. Кайлу он берег как зеницу ока, как главное сокровище своего королевства. Он вовсе не собирался отдавать ее кому бы то ни было.

Куда бы вождь ни кидал взгляд, везде он видел одно и то же: жестокий, враждебный мир. С последней большой кампании, во время которой он захватил и удержал Полосу мечей и присоединил ее к Иотии, прошли десятилетия. Его дочь родилась много лет спустя. В стране выросло целое поколение, не знавшее войн.

Ничего гаже вождь и представить себе не мог.Его окружали слабаки. Придворные вместо кинжалов пользовались словами, старые генералы были готовы проводить преклонные годы, играя с внуками, отважные молодые офицеры зарабатывали звания, поддерживая в чистоте форму, а не сражаясь с врагом.

«Слабаки, размазня, да и только», — думал он. Жених Кайлы был лучшим из худших, и вождь согласился выдать за него дочь только потому, что советники надоели ему своими вопросами: а когда же появится наследник престола? И на тебе — этот проклятый дурак налетает на рифы под Корлисом и тонет!

Он не желал видеть, как иссякнет источник силы в его роду, как это случилось с королями Аргива. Нет, так не будет. Кайла, его ангел, была сильной молодой женщиной и заслуживала столь же сильного супруга.

Вождь объявил свою волю спустя месяц после окончания официального траура по жениху. Его дочь выйдет замуж за того, кто докажет — он самый сильный человек в королевстве. Чтобы определить, кто же самый сильный, вождь придумал испытание.

На центральной площади перед дворцом воздвигли огромную статую. Она была сделана из цельного куска нефрита высотой двадцать футов. Искусные мастера-резчики сделали ее каменный лик точной копией лица вождя. Чтобы водрузить статую на предназначенное для нее место, потребовалась команда в пятнадцать человек. И вождь постановил, что рука его дочери достанется тому, кто сможет перенести статую через площадь.

Когда настал первый день испытания, Руско сказал Урзе, что они идут смотреть. Подмастерье, погруженный в работу, спросил, что именно они собираются смотреть, и, получив ответ, сказал, что ничего глупее он в жизни не слышал. Эти слова дали старому лавочнику очередной повод сравнивать нравы Аргива и Иотии.

— Это все потому, что у вас не читают любовных историй, — убежденно пробормотал Руско, запирая лавку.

Единственным способом заставить Урзу покинуть мастерскую было закрыть ее снаружи на засов, и Руско решил, что так и сделает. В конце концов объявленное вождем испытание — отличная возможность показать Урзе, какие радости таятся на улицах и площадях Кроога.

— У нас какое сказание ни возьми, везде рассказывается про опасные приключения и героические подвиги, — продолжал он. — Вот хотя бы легенда о Бише и Кане или песнь о том, как Алориан сражался за любовь Титании.

Урза едва не споткнулся.

— Если я не ошибаюсь, легенды гласят, что Биш и Кана умерли в день своей свадьбы, а Титания отвергла Алориана и бросила его на съедение собственным псам.

Руско фыркнул:

— Ну, я выбрал неудачный пример. Но ты все равно понимаешь, что я имею в виду, — пробурчал часовщик и зашагал вниз по улице ко дворцу. Качая головой, Урза последовал за ним.

Вождь объявил, что испытания будут проходить по первым дням каждого месяца в присутствии его самого и его дочери. На эти пять часов город почти полностью вымирал — весь хотели видеть, как дородные мужчины будут пытаться заполучить руку принцессы. Слуги расчищали площадь, ставили по сторонам ряды скамеек, сооружая временную арену,

Добравшись до площади, Урза и Руско увидели группу богатырей, выстроившихся в некое подобие шеренги. Самый маленький из них был в два раза больше Урзы, некоторые выглядели так, словно могли голыми руками оторвать голову слону, а третьи, судя по шрамам на обнаженных торсах, именно этим и занимались в свободное время. На противоположной стороне площади было небольшое возвышение. Там на покрытой дорогой тканью скамье восседали вождь и наследница престола.

Едва Урза и Руско протиснулись к скамьям, прозвучал гонг. Первый участник вышел вперед навстречу своему нефритовому врагу. Он обхватил колени статуи могучими руками и сделал сильный рывок. Каменный колосс даже не шелохнулся. Мужчина крякнул, схватился поудобнее и попробовал снова. Статуя была неподвижна. Снова прозвучал гонг — попытка неудачна, пусть подходит следующий.

Перед статуей появился еще один дюжий детина. Он состоял сплошь из мускулов, про таких говорят — поперек себя шире. Он попробовал подсунуть руки под постамент, но лишь отдавил себе пальцы. Снова ударили в гонг, и третий претендент оплел руками ноги статуи, встав для удобства на колени. Гигант издал могучий рев и попытался поднять нефритовую фигуру. Затем рев сменился криком боли — мужчина неожиданно отцепился от статуи и упал на землю, держась за живот. Еще раз прозвучал гонг, и на помощь неудачливому жениху поспешила группа храмовых лекарей.

— Давай-ка пойдем поклонимся повелителю, — сказал Руско, кивая головой в сторону королевской скамьи.

К вождю и принцессе стояла длинная очередь. Иотийцы проходили перед августейшей парой, быстро кланяясь и прикасаясь пальцами к губам, как было принято в Крооге. Руско стал первым, а за ним — Урза. Когда подошел их черед, часовщик отвесил земной поклон и поцеловал себе пальцы, а Урза лишь почтительно кивнул головой.

— Она посмотрела на тебя, — сказал Руско, когда они сели на место.

— Ничего подобного, — качая головой, ответил Урза. — Сегодня она видела уже тысячу человек, для нее все на одно лицо.

— Она тебе улыбнулась, — настаивал Руско.

— Она — принцесса, — сказал Урза. — Она улыбается инстинктивно. Кстати, окажись на ее месте, я бы очень боялся, как бы один из этих гигантов в самом деле не передвинул статую. Мне кажется, в этом случае его величество не сможет рассчитывать, что его потомки будут блистать интеллектом.