Внезапно, каким-то образом, она все поняла.

И заплакала о мире, который они теряли.

Он уже знал, что они настоящие, потому что горы сокрушали все на своем пути, и он ощущал вибрацию от их движения внутри своего тела. Звезды говорили ему, что близятся плохие времена – долгое плохое время, – но он не нуждался в их советах. Он продолжал призывать силы, которые выстроили Хай-Даджен и должны были теперь его защитить. Он начал чувствовать себя как в те давние времена.

На вершине новой горы на востоке начал формироваться огненный змей, но он не мог оценить его размера. В прежние времена считалось, что такие Силы существуют. Но их обладатели умерли окончательной смертью, и Ключ был потерян. Он и сам его искал, как и большинство лордов. А теперь, похоже, кто-то достиг успеха там, где он потерпел поражение, – или древняя Сила пробудилась вновь.

Он смотрел, как змей обретает жизнь. Превосходная работа, оценил он. А потом проследил за тем, как змей поднимается в воздух и плывет к нему.

Начинается, сказал он себе.

Поднял жезл и вступил в сражение.

Прошло много времени, прежде чем змей пал, выпотрошенный и окутанный дымом. Он слизнул пот, появившийся на верхней губе. Тварь оказалась сильна. Гора придвинулась еще ближе, и ее движение не замедлилось, пока они сражались.

«Теперь, – решил он, – я должен стать таким, каким был вначале».

Смадж расхаживал на своем посту у дверей главного зала Хай-Даджена, максимально медленно, чтобы не выдать свою тревогу пятидесяти с лишним солдатам, которые ждали его приказов. Пыль вокруг него оседала и вновь поднималась в воздух. Его солдаты испуганно вздрагивали всякий раз, когда где-то внутри крепости срывались со стены и с громким стуком падали на пол оружие или доспехи. Смадж посмотрел в окно и быстро отвел взгляд; снаружи все закрывала огромная масса, находившаяся уже совсем рядом. Грохот не умолкал, темноту пронзали неестественные крики. Подобные молнии призраки обезглавленных рыцарей, звери с человеческими головами, птицы со множеством крыльев мелькали у него перед глазами и тускнели, как и многое другое, не оставлявшее следа в памяти; однако никто из них не останавливался, чтобы на него напасть. Он знал, что скоро, очень скоро, все будет кончено, ведь нос горы приближался к башне его господина.

Когда раздался оглушительный грохот, он упал и испугался, что пол под ним провалится. На стенах появились трещины; казалось, сама крепость сделала шаг назад. До него доносился шум рушащейся каменной кладки и ломающихся балок. Затем, через несколько ударов сердца, он услышал пронзительный крик над головой и последний удар – где-то во дворе слева. После этого были только пыль и тишина.

Он поднялся на ноги и приказал своему отряду построиться.

Протирая глаза от пыли, он огляделся по сторонам.

Все его солдаты лежали на полу, ни один не двигался.

– Встать! – крикнул он, потирая плечо.

После нескольких мгновений абсолютной неподвижности Смадж подошел к ближайшему мужчине и внимательно его осмотрел. Никаких ранений видно не было. Он отвесил ему легкую пощечину, но реакции не последовало. Смадж попытался привести в сознание другого, потом еще двоих. Бесполезно. Казалось, они едва дышали.

Обнажив клинок, он направился во двор слева. Вышел в него, кашляя от пыли.

Часть небесного свода закрывала ставшая неподвижной гора, двор усыпали обломки башни. Нос горы был разбит. Наступившая тишина казалась страшнее недавних грохота и скрежета. Призраки исчезли. Все застыло.

Смадж двинулся вперед и увидел оплавленные следы, как будто во дворе порезвились молнии.

Он остановился, когда заметил рядом с грудой камней распростертую фигуру. Потом бросился вперед и острием клинка перевернул тело.

Выронив оружие, он упал на колени, прижал к груди изуродованную руку и коротко всхлипнул. За спиной у него неожиданно затрещал огонь, и он почувствовал жар, но даже не пошевелился.

Потом до него донесся тихий смех.

Тогда он поднял голову и огляделся. Но никого не увидел.

Снова смех – откуда-то справа.

Там!

Среди теней на покосившейся стене…

– Привет, Смадж. Помнишь меня?

Он прищурился и потер глаза.

– Я… я не могу разглядеть…

– А вот я прекрасно вижу, как ты цепляешься за мясо.

Смадж осторожно опустил руку, поднял с земли клинок и встал.

– Кто ты такой?

– Иди сюда и увидишь.

– Это все сотворил ты? – Он сделал скупой жест свободной рукой.

– Да.

– Тогда я к тебе приду.

Он подошел к фигуре и взмахнул клинком. Лезвие разрубило лишь воздух, и Смадж едва не потерял равновесие. Восстановив его, он нанес новый удар. И вновь его оружие не встретило сопротивления.

После седьмой попытки он заплакал.

– Теперь я узнаю тебя! Выйди из теней, и тогда посмотрим, что у тебя получится!

– Хорошо.

Возникло какое-то движение, и перед ним появился мужчина. На мгновение он показался Смаджу невероятно высоким, пугающим… и благородным.

Рука с клинком дрогнула, и рукоять вдруг загорелась. Смадж выпустил ее, и его противник улыбнулся, когда оружие упало между ними.

Смадж поднял руки, и им овладел паралич. Сквозь пальцы, подобные изогнутым веткам, он смотрел на лицо врага.

– Твое пожелание исполнено, – услышал Смадж его голос. – И получилось у меня неплохо. Определенно лучше, чем у тебя. Я рад новой встрече с тобой, – добавил он.

Смаджу захотелось плюнуть, но во рту у него пересохло, к тому же ему мешали собственные руки.

– Убийца! Зверь! – прокаркал он.

– Вор, – мягко возразил враг. – А еще волшебник и завоеватель.

– Если бы я мог двигаться…

– Ты сможешь. Подними клинок и отруби для меня пальцы ног твоей падали… по самую шею, разумеется.

– Я не стану…

– Отруби ему голову! Одним чистым, быстрым ударом – будто топором палача.

– Никогда! Он был достойным повелителем, добрым ко мне и моим товарищам. Я не стану осквернять его тело.

– Он не был достойным повелителем. Он был жестоким мучителем.

– Только для врагов – и они всегда того заслуживали.

– Однако теперь его сменил новый повелитель. И у тебя есть только один способ дать ему клятву верности: принести голову прежнего.

– Я не стану так поступать.

– Слушай меня: сделать это добровольно – для тебя единственный способ сохранить свою жизнь в этом теле.

– Я не стану.

– Слова произнесены. Теперь тебе уже не спастись. И все же ты выполнишь мой приказ.

В следующее мгновение в тело Смаджа вошел чей-то чужой дух, и он понял, что наклоняется и поднимает клинок. Оружие обжигало руки, но он удержал его, поднял и повернулся.

С проклятиями и плачем он подошел к телу и взмахнул запевшим мечом. Голова откатилась