– Твоя мать несколько лет назад завязала отношения с моим отцом. Моей матери к тому моменту уже не было. Она умерла, когда мне было семь лет. Отец особо не афишировал свои мимолетные связи, зная, что я воспринял бы очень болезненно появление в его жизни женщины, поскольку потеря матери была для меня катастрофой. Потом мне исполнилось двадцать, я поступил на службу к королю и был отправлен в приграничные районы. В общем, мне было уже не до личной жизни отца, поскольку у меня началась своя собственная, – он едва улыбнулся, смотря куда-то сквозь меня, словно окунаясь в этот момент полностью в прошлое. – Потом как-то я получил ранение и восстанавливаться приехал домой. Едва только я ступил на порог дома и обнял отца, которого не видел полгода, как услышал шорох платья и подняв глаза увидел прелестное создание, спускавшееся к нам со второго этажа. Девушка была настолько красива, что у меня просто дух перехватило. Она подошла к нам, и отец представил ее как любимую женщину. Он и она что-то говорили мне, но я в тот момент не слышал и не видел ничего, кроме пленительных губ, которые трогала едва уловимая улыбка, прекрасных глаз зеленого цвета, обрамленных длинными ресницами, тонкого стана и прелестной груди, которую едва сдерживало откровенное декольте. В тот момент я просто пропал, – он нахмурил брови и замолчал.

Я же смотрела на него в диком ужасе, не в силах ни спросить его о чем-то, ни сказать что-либо самой. Нервно выдохнув, я отошла к окну и резко распахнула ставни, затем облокотилась руками на подоконник и так простояла пару минут, приводя мысли в порядок. Затем повернулась к Драгану и осторожно сказала, словно констатировав факт:

– Вы любили мою мать…Но как? Она же на порядок старше вас. И она была с вашим отцом.

– Я в тот момент не видел разницы. Мне было плевать на то, что она старше, что она с отцом и на все прочее, и прочее. Я до жути хотел ее, эту зеленоглазую красавицу с печальным взглядом. Было так странно. Она редко смеялась. Лишь иногда ее губы трогала легкая улыбка в те моменты, когда она, казалось, что-то вспоминала. В этом была вина и моего отца, я этого не отрицаю.

– Почему? – с болью в голосе спросила я, поскольку рассказанное отозвалось во мне такой печалью, что мне даже дышать стало тяжело, настолько мне было жаль маму.

– Ты сама, наверное, помня то, что я тебе говорил, знаешь ответ. Мы, фэйри, может и будем делить постель с такой женщиной, но она всегда будет в нашей жизни на ролях игрушки для удовлетворения желания. Так и с твоей матерью. Отец содержал ее, тратил просто баснословные деньги на ее наряды и украшения, но любить не любил, а вот унижал постоянно и не преминул случая, чтобы указать ей на ее место в его жизни. Но вот я в ней не видел куртизанку. Нет. Для меня она была каким-то нереальным созданием. Я не знаю почему так было. Может потому, что я видел то, что она хоть и была с отцом ради денег, но по своим личностным качествам отнюдь не была шлюхой. Она была умной, начитанной, воспитанной молодой женщиной, которую жизнь смогла вот так враз прогнуть под себя. Но шлюхой? Нет…она не была нею тогда для меня.

Дослушав Драгана, я наконец спросила дрожащим голосом:

– Вы тогда сказали мне, в кабинете…что убили любимую женщину, которая сделала что-то столь ужасное, что вы просто не смогли поступить иначе. Это о маме моей речь шла, Драган? Это маму мою вы убили?

Мужчина выдохнув опустил голову на сцепленные в замок руки и ничего не ответил.

– Это маму? – заорала я, подлетев к нему и дернув его за камзол, – мою маму убили? Маму мою? – фэйри поднялся на ноги и посмотрел на меня сверху вниз, я же просто вышла из себя и влепила ему пощечину, затем еще одну, а когда вцепилась в камзол и уже в истерике готова была разодрать его в клочья, он просто стальной хваткой сильно ухватил меня за запястья.

– Успокойся, – гаркнул он на меня. – Я не убивал твою мать!

– Но вы же сами сказали тогда…, – по моим щекам просто рекой потекли слезы.

– Я не говорил, что убил ее. Я сказал, что жизнь у нее забрал. Но это не подразумевает, что я ее убил, – строго проговорил Драган, крепко держа меня за руки.

– А что это подразумевает? Вы что, издеваетесь надо мной? – я попыталась вырваться.

Мужчина же, с силой тряхнув меня, сказал:

– Или ты успокоишься и дослушаешь, или я сейчас выйду из комнаты, и ты останешься здесь один на один со своими вопросами, – его резкий тон враз привел меня в чувство, поскольку я знала, что если не прекращу истерику, то он так и сделает, – я не убивал ее, успокойся, – уже более мягким тоном проговорил он, и я, тяжело дыша, склонила голову, давая понять, что готова слушать.

Усадив меня на кровать, он облокотился на стол и продолжил свой рассказ.

– Два года я наблюдал за твоей матерью и своим отцом, и эти два года были просто адом для меня, но не только потому, что я знал, что по ночам она ублажает его, а еще и потому, что мы с ней очень сильно подружились. Когда я приезжал к отцу, то мы с ней могли часами говорить на балконе играя в карты, читая книги или еще что. Отец может и догадывался о моих к ней чувствах, но поскольку кроме моей матери в его сердце места не было никому, то смотрел он на это сквозь пальцы. Он бы, наверное, если бы я ее и в постель уложил, то так же не придал бы этому значения. А может он просто знал, что я никогда так не поступлю, поэтому и не беспокоился на этот счет. Я сам никогда не понимал своего отца в некоторых вещах. Так и в этом случае. Потом между вервольфами и людьми, а, следовательно, и нами, начала накаляться обстановка. Отец все чаще отлучался на военным делам, поскольку темные охотники были тогда под его крылом. Невесть сколько вервольфов легло в землю благодаря его природным способностям великолепного стратега. В одной из таких кампаний был даже чуть не захвачен их правитель. Вот тогда они и решили его убрать. Но подобраться к нему было непросто, поскольку на мне была его безопасность, а кто, как не родной сын лучше всего сможет позаботиться о жизни отца. Но лазейку они в итоге нашли.

Однажды представители темных охотников собрались в том заведении, которое ты знаешь как «Яд». Уже поздно ночью, когда все пошли отдыхать, а отец еще обсуждал что-то с представителем нашего короля, твоя мать пришла ко мне в кабинет и не говоря ни слова села мне на колени, поцеловав при этом. Я сначала отпрянул от нее, но ее губы так близко от меня, ее запах и теплое дыхание на моей шее в тот момент, когда она прошептала кое-что мне на ухо…В общем я потерял голову, – хрипло проговорил мужчина, покачав головой.

– Господи, вы спали с моей матерью? – скривилась я.

– Нет, Селена. Не спал, – он грозно посмотрел мне в глаза. – В тот момент, когда я уже уложил был ее на стол, срывая одежду и с нее, и с себя, она открыла свой перстень и дунула на него, распылив какую-то ведьмовскую дрянь прямо мне в лицо. Всего мгновение, и я потерял сознание. Очнулся уже под утро, и когда пошатываясь вышел из кабинета, то моему взору предстала просто ужасающая картина. Все, абсолютно все, кто был тогда в особняке, были мертвы. Среди них был и мой отец. Я нашел его на лестнице с изрубленными крыльями и по паре отметин на шее понял, что орудовали тогда не только вервольфы, но и вампиры. У вервольфов есть этакий кровавый эскадрон кровососущих наемных тварей, которые, я бы так сказал, на одной ступени по силе, выдержке, хитрости и прочим качествам, с нами, темными охотниками. Этакая элита головорезов. В общем, отец и его самые главные помощники были истреблены только потому, что я захотел залезть под юбку шлюхе, некогда казавшейся мне образцом человечности в том самом смысле этого слова, в котором вы его употребляете. Если бы твоя мать тогда не усыпила меня, то я бы за версту почуял вампиров, поскольку именно мне тогда доверили эту способность как охраннику отца. В нашем клане только один всегда наделяется такими способностями, поскольку замешано это на темной энергии, и более чем одного такого носителя клан не потянет без ущерба к его чистой силе.