«Мы с тобой – неограненные алмазы», – говорила мать. Но Фиби думала, что они больше похожи на золотую обманку[9].

Филлис присела на диван рядом с Фиби и разгладила вышитую дорожку на кофейном столике. Она была хорошо ухоженной женщиной немного старше пятидесяти с седыми волосами, расчесанными на прямой пробор, одетой в свободный хлопчатобумажный костюм, сандалии от «Биркенсток»[10] и носки ручной вязки. Она работала в некоммерческой организации по защите окружающей среды, собиравшей средства и лоббирующей законодательные инициативы. Ее даже дважды арестовывали – на митинге за запрет ядерных испытаний и за групповую попытку приковать себя к лесовозу в знак протеста против вырубки лесов. Когда Сэм ходил в школу, его мать периодически уезжала на демонстрации в Вашингтон, и он оставался на попечении соседки: приятной пожилой женщины, которую звали миссис Огюст и чей дом пропах имбирными пряниками и шариками нафталина. После исчезновения Лизы поездки только участились. Филлис с головой ушла в работу, полагая, что если она не смогла спасти свою дочь, то должна постараться спасти мир от ядерного оружия, ядохимикатов и людей, которые, по ее словам, «насилуют землю-матушку».

У Фиби сжималось сердце, когда она думала о том, как Сэм и его мать бродили по дому, опустевшему после исчезновения Лизы и смерти отца. Филлис сохранила комнату Лизы в неизменном виде.

– На самом деле было жутковато заходить туда потом, когда я уже заканчивал школу, и видеть все то же самое, – говорил Сэм. – Я взрослел, а Лиза застряла между мирами – призрачная девочка, навещавшая свою старую комнату с единорогами на стенах и плюшевыми зверями на кроватях.

Но Фиби понимала, что происходит. Филлис по-прежнему дожидалась возвращения Лизы. Она хотела, чтобы Лиза обнаружила свою комнату точно такой же, как перед своим уходом.

– Ты связался с Хэйзел? – обратилась Филлис к Сэму.

– Да, спасибо, – ответил Сэм, глядя в сторону. Но Фиби понимала, что Филлис не собирается закрывать эту тему. Сэм попросил телефон своей тети через пятнадцать лет после того, как они расстались, и, само собой, это пробуждало любопытство.

– Как она поживает? – спросила Филлис и немного поморщилась, как будто вопрос был болезненным для нее.

Фиби посмотрела на фотографию Филлис и Хэйзел в ранней юности: обе с косичками, проказливо улыбаются фотографу. Нигде в доме не было фотографий взрослой Хэйзел. Она, как и Лиза, находилась в застывшем времени.

– Вроде бы нормально. Она работает в доме престарелых. В сущности, я позвонил ей потому, что хотел связаться с Эви.

Мать Сэма выпрямилась и пристально посмотрела на сына поверх маленьких прямоугольных очков, которые она носила на цепочке.

– Эви? – произнесла она таким тоном, как будто имя было ей незнакомо. Эви? Кто она такая?

Сэм кашлянул.

– Да. Мне показалось, что пора наверстать упущенное.

Филлис смотрела на него.

– Тебе удалось?

– Да. Мы с Фиби пообедали вместе с ней. Она живет в Барлингтоне.

Фиби вспомнила пиццу и «Маунтин Дью». Не слишком роскошный обед, во всяком случае, не такой, как представляет Филлис.

– Она замужем? – поинтересовалась Филлис. – У нее есть дети?

Сэм покачал головой.

– Стыд и срам, – сказала Филлис. – Не понимаю, что творится с нынешней молодежью. Я вышла за твоего отца в девятнадцать лет.

Сэм повесил голову; он понимал, что будет дальше. Филлис неизменно поднимала эту тему каждый раз, когда они приезжали к ней.

– Что плохого в желании видеть ваших детей здоровыми и счастливыми? Хотеть внуков? Я имею в виду настоящих детей, а не ежика, змею или пару хомяков.

Фиби закусила губу. Она весь день пробыла рядом с Сэмом и не имела возможности купить тест на беременность. Придется сделать это завтра, по пути на работу. Тест покажет, что она не беременна, и на этом ее тревоги закончатся. Черт возьми, может быть, сегодня вечером придут месячные, и ей даже не придется тратить деньги.

Сэм выпрямился и провел ладонью по лицу.

– Нет, мама, это совсем не плохо. И я счастлив. Мы с Фиби очень рады тому, как обстоят дела.

Фиби улыбнулась и взяла его за руку. Филлис хмуро кивнула. Фиби понимала ее чувства. Сэм – единственный ребенок, который у нее остался, ее единственная надежда на внуков, и до сих пор он не выказывал интереса к продолжению рода. Но, по правде говоря, они действительно были счастливы. А мысль о том, что двое могу стать настоящей парой и познать счастье, если выдадут на-гора парочку детей, вызывала у Фиби отвращение.

– Ах да, Фиби, – сказала Филлис. – Думаю, тебя это заинтересует, и ты сможешь кое-что объяснить.

Прекрасно: она решила сменить тему. Теперь не придется отвечать на вопросы вроде «когда вы решите пожениться и завести детей», по крайней мере сейчас.

Филлис пошарила в кармане брюк и достала мешочек с веревочными завязками.

– После того, как вы нашли ту книжку на чердаке, я решила еще раз подняться туда. Я немного посидела наверху и вспомнила, что Лиза часами пропадала там за своими играми.

Сэм кивнул и отвернулся.

– В общем, я нашла этот мешочек между стропилами; его засунули под край утеплителя, – продолжала Филлис.

Сэм нахмурился и подался вперед, но мать отдала мешочек Фиби, как будто вдруг решила, что она более достойна доверия, чем сын. Фиби медленно раскрыла мешочек и заглянула внутрь.

– Это зубы какого-то крупного животного, – пояснила Филлис. – Должно быть, одно из сокровищ Лизы. Я надеялась, что поскольку вы работаете в клинике, то сможете объяснить, какому животному они принадлежали.

Фиби вынула один зуб. Он был большим, коричнево-желтым и странно тяжелым. Сэм с отвращением покосился на него.

– Не знаю, – призналась Фиби и уронила зуб в мешочек, а потом вытерла руку о джинсы. – Но доктор Острум или Франни могут знать. Я отнесу его на работу и спрошу.

– Вот и замечательно, – сказала Филлис. – Заранее благодарю. Я знаю, что это никак не поможет, но мне любопытно.

Фиби покрепче затянула завязки.

– Вы чего-то добились с «Книгой фей»? – спросила Филлис.

– Пока нет, – солгал Сэм.

– Наверное, ее нужно отнести в полицию. В конце концов, это улика. У меня есть имена двух следователей, которые занимались этим делом. Не знаю, работают ли они сейчас, но можно начать оттуда.

– Само собой, – сказал Сэм. – Будет хорошо, если ты свяжешься с ними.