Варглы, Тадмекки, а также городов Северного Алжира и Туниса с городами Западной Африки. Об этом же сообщают арабские географы того времени аль-Якуби и аль-Бакри. Все они подчеркивают важную роль берберов-ибадитов в этой транссахарской торговле.

Из арабского мира на юг везли преимущественно ремесленные изделия, а также сухие фрукты. Ведь продукция арабских мастеров одинаково высоко ценилась и в Африке южнее Сахары, и в Европе, как Западной, так и Восточной, а сухие фрукты из благодатных стран Средиземноморья и долины Нила, изюм и сушеные финики из оазисов всегда находили спрос в сравнительно бедной фруктами Тропической Африке.

Возвращаясь, караваны доставляли золото, которым Африка была богаче Азии и Европы, различные экзотические товары: слоновую кость, шкуры леопардов, жирафов, зебр и других животных, мускус, некоторые специи и лекарственные травы, а также рабов. Красивые девушки для гаремов, мальчики, которым предстояло стать евнухами или солдатами черной гвардии, – этот живой товар был самым выгодным для купцов.

Европа тоже получала некоторые выгоды от транссахарской торговли: до открытия Америки почти все золото, которое употреблялось западноевропейскими ювелирами и чеканщиками монет, было африканского происхождения. Его привозили из стран Магриба и Сахары еврейские купцы, которые также доставляли сюда слоновую кость, африканские травы, а порой и рабов. В некоторых оазисах Сахары, например в Туате, появились меллы – европейские кварталы. Но большую часть иностранцев в оазисах составляли арабы, постепенно сливавшиеся с местным населением.

Часть товаров, перевозимых на север, оседала в Сахаре. Здешние женщины носили украшения из золота, добываемого в Гане, и слоновой кости из южных саванн. С юга в оазисы привозили просо, выращиваемое в плодородных долинах, сорго и другие зерновые культуры, а главное – чернокожих рабов. В оазисах они становились крепостными крестьянами, а молодые девушки – наложницами берберских аристократов. Дети их составляли низшую касту местного общества. Можно сказать, что сложная система орошаемого земледелия во многих оазисах Сахары была возможна только потому, что существовал дешевый крепостной труд негров и мулатов, регулярно прочищавших подземные каналы и выращивавших богатые урожаи на крошечных клочках земли.

Сахара тоже давала Западной Африке некоторые товары: за просо и сорго – финики, инжир, изюм и немного пшеницы, за золото – серебро, добываемое на северо-западе пустыни, и медь, привозимую с юга, а главное – соль, которой столь богата безводная пустыня. Но конечно, стоимость южных товаров была намного выше сахарских, поэтому берберам приходилось отыскивать различные способы, чтобы как-то возместить недостаток продуктов своего труда. Они становятся караванщиками – торговцами, погонщиками верблюдов, проводниками или охраной караванов. Это был не слишком интенсивный, но изнурительный и опасный труд. Скалы Сахары пестрят надгробными надписями о погибших берберах, но большинство тех, кто умер от жажды, голода и отчаяния, был занесен песчаными бурями или зарезан грабителями, остались непогребенными и не отмеченными надписями.

Расцвет караванной торговли через Сахару приходится на IX–XV вв. Она постепенно начинает страдать в XV–XVI вв. от конкуренции европейского мореплавания, затем – железных дорог, автотранспорта, авиации. Но и теперь еще через великую пустыню ежегодно проходят десятки и сотни караванов (но не тысячи, как в старые времена). Порой политические события вызывали «заторы» на тех или иных караванных путях, тогда поток транссахарской торговли направлялся по другим, параллельным трассам. Так было во времена войн или восстаний, например восстания махдистов в Судане (1881–1898 гг.), когда караваны к Нилу почти не ходили, зато через Ливию ежедневно отправлялись от Нигера к берегам Средиземного моря и обратно тысячи верблюжьих караванов, нагруженных тяжелыми вьюками.

В океане песков легко заблудиться. Нужно поистине природное чутье, чтобы среди меняющихся барханов и однообразных скал найти верную дорогу. Таким чутьем, помноженным на опыт, и обладали лучшие караванщики. Но порой даже они не могли определить свое местонахождение, и тогда оставалось полагаться на чутье старой верблюдицы, шагавшей во главе каравана.

Караванщики в негритянских городах

Проделав тяжелый и длительный путь через пустыню, караванщики останавливались на отдых, во время которого купцы, не торопясь, распродавали привезенные товары. Прежде всего, конечно, следовало сделать подарки местным правителям, а то и уплатить установленные пошлины, если одних подарков было недостаточно. Готовясь в обратный путь, купцы запасались продовольствием и товарами, имевшими спрос на севере. Некоторые из них, например золото, можно было купить только у государства, на складах негритянских царей. Впрочем, монополия на золото никогда не была полной, особенно в позднее время.

Соблазны богатой южной страны и дружба с ее правителями вызывали у караванщиков желание поселиться на этой земле. И они поселялись тут надолго, иногда на всю жизнь, среди африканских народов, но отдельно от них, поселками и кварталами в городах. Часто берберы, родившиеся в таких поселках, возвращались на север. Например, глава тунисских ибадитов Абу-Язид, возглавивший борьбу против династии Фатимидов, родился в городе Гао, где его отец занимался торговлей. На правом берегу реки Сенегал вперемежку жили негры и берберы. Кстати сказать, само название реки и страны Сенегал происходит от берберского племени зенага, поселившегося на его берегах. Позднее в среду здешних берберских племен проникли племена арабов из Марокко. Смешавшись с берберами и неграми, они стали родоначальниками современных мавров – арабов Мавритании и соседних стран. Но и зенага, еще не полностью слившиеся с маврами, живут в этой стране и сохраняют свой берберский диалект.

Караванные пути, проложенные берберскими торговцами, и связи караванщиков с негритянскими царями не только облегчали походы мусульманских завоевателей на юг, но порой давали возможность и негритянским царям распространить свою власть на Сахару. Уже в самые отдаленные времена Средневековья власть язычников – царей Ганы признавали санхаджа, столицей которых был город Аудагост в одноименном оазисе. Оазис Бильма в Восточной Сахаре в течение веков служил яблоком раздора между неграми-тибу и берберами-туарегами, но и те, и другие подчинялись царям Борну – империи озера Чад.

В позднее Средневековье и в новое время туареги распространились на юг до самого Нигера, а кое-где перешли на правый берег реки и расселились в саваннах до границ Верхней Вольты и даже еще южнее. Теперь вблизи долины Нигера туарегов больше, чем в Сахаре.

Когда-то здесь был древний город

По следам берберов через Сахару устремлялись арабы – и отдельные путешественники, и группы караванных торговцев, и целые бедуинские племена. Примерно в XI в. они стали преобладать в североафриканских поселках и кварталах негритянских городов, а в XVII–XIX вв. и среди просторов Южной Сахары, прилегающей к долинам Сенегала, Нигера, нагорью Вадаи (на востоке Республики Чад). Арабы и берберы сливались в один народ не только на севере Африки