«Обещаю, — сказал Ордош. — Но собаку-то можно? Иначе нам не хватит энергии, чтобы и ворота открыть, и усыпить всех в доме».

Я чуть помедлил с ответом.

«Ладно».

«И запомни: ты просто идешь к дому. Я же занимаюсь всем остальным».

«Ясно», — сказал я.

Натянул на голову трикотажные колготки, в которых заранее прорезал дыры для глаз. Накинул капюшон, спрятав под ним торчащие подобно заячьим ушам штанины. Выслушал остроты Ордоша.

Ордош долго не мог поверить, что я не шутил, когда я делился с ним идеей использовать во время ограбления колготки. Пришлось объяснять: рассчитываю, что капюшон и колготки помогут мне сохранить инкогнито в доме Кошки. И дадут фору во времени, позволив покинуть город до того, как кошки нас вычислят.

«Про перчатки не забудь, дубина. Неизвестно, какие методы использует местная полиция. Вдруг дойдет и до нее дело. Не стоит оставлять следы».

«Я помню о них», — сказал я.

Теплый ветерок, дождавшись, когда я надену перчатки, подул мне в спину, подталкивая к дому Кошки.

«Мы долго будем тут стоять? — спросил колдун. — Иди, займись уже делом!»

* * *

Я успел подхватить замок прежде, чем тот упал на землю. Толкнул калитку, поморщился от ее скрипа. Бросил сломанный замок на траву, продолжая поглядывать на окна и дверь деревянного строения, стоявшего у самых ворот.

Никто не отреагировал на мое появление.

Нагрелась руна.

«Собака, — сказал Ордош. — Девка и вторая псина живы. Но нам не помешают».

«Усыпил?»

«Нет. На заклинание сна нужно больше маны. Экономлю. Просто обездвижил, как тебя тогда, в карете».

«Понял, — сказал я. — Много в доме народа?»

«Пока не вижу: толстые стены, — сказал Ордош. — Нужно подойти ближе, а лучше — зайти внутрь».

Я опустил прикрытое тканью колготок лицо, пряча его в тени. По выложенной мелкой плиткой дорожке направился к крыльцу дома, перешагивая упавшие с деревьев сухие ветки.

Около парадной двери на стене горел яркий фонарь, приглашая меня ступить на каменные ступени лестницы. Что я и сделал.

Заметил свет и в окнах первого этажа: в доме Кошки кто-то не спал, хотя до рассвета оставалось всего пара часов.

Я прислушался. Не услышал ни голосов, ни шорохов. Только едва слышно позвякивает, покачиваясь на ветру, тонкая серебристая цепь дверного звонка — такая же, как и в доме Гадюки.

«Заходим? — спросил Ордош. — Готов?»

«Откроешь тихо, или снесем дверь вместе со стеной?» — спросил я.

«Воздушный таран сработал бы эффектно. Но мы сделаем кое-что проще и экономнее».

Ордош бросил заклинание, но никаких визуальных эффектов я не увидел.

«Входи, дубина. Чего замер?»

Я потянул за массивную металлическую ручку, приоткрыл дверь, не почувствовав сопротивление. Перешагнул порог и замер, потому что Ордош снова использовал магию.

«Охранник в кресле около лестницы, — сказал колдун. — Обездвижена. Она здесь одна. Остальные наверху. Постарайся не мелькать у нее перед глазами».

Тут все было, почти как в доме Гадюки. Даже мебель похожая. Обитые бархатистой тканью диваны, столик с толстой деревянной столешницей, овальные зеркала в металлических рамках, массивные шкафы.

Свет, который я заметил с улицы, исходил от настольной лампы, стоявшей на маленькой тумбе около лестницы. Рядом с лампой лежал пулемет. В кресле, уронив книгу на бедра, замерла молодая женщина с татуировкой кошки на руке. Ее открытые глаза, не мигая, смотрели на страницы книги. Мне вспомнился украшенный бисером туфель Жасмина: вот так же я рассматривал его совсем недавно, не в силах пошевелиться.

«Не стой, — сказал Ордош. — Ты не в музей пришел».

«Наверх?»

«Да. Расположение комнат здесь то же, что и в доме Гадюки. Шагай туда, где мы вчера занимались целительством».

Я торопливо взобрался по ступеням парадной лестницы на второй этаж, сжимая в руке липу, словно пехотное копье. Ковер заглушил мои шаги. А вот сердце в груди колотилось громко, извещая обитателей дома о моем приближении: грабить дома я пока не привык.

Ворсинки ткани колготок щекотали нос, заставив меня прижать к лицу ладонь и чихнуть. Я остановился на самой верхней ступени, прислушался.

«Все спокойно, — сказал Ордош. — Я слежу. Не переживай».

На потолке светился белый шар лампы. Его света едва хватало для того, чтобы я видел, куда ступаю. Я сделал шаг по узкому коридору и снова замер. Успел заметить две блестящие точки у самого пола дальше по коридору, прежде чем нагрелась на животе руна.

«Кошка, — сказал Ордош. — Четвероногая. Была. Вовремя подвернулась».

«Зачем ты ее убил?» — спросил я.

«Прости, конечно, но наши запасы маны далеко не бесконечны».

«Я люблю кошек».

«А мне они безразличны, — сказал Ордош. — И они невкусные. Я съел одну, когда отбывал каторгу на руднике. Крысы лучше».

«Ты ел крыс?»

«Крысы — не самое мерзкое из того, что мне довелось попробовать».

«А что самое?» — спросил я.

«Шевелись уже. Отложим беседы до лучших времен».

Я тенью заскользил по коридору, готовый встретить уколом липы-копья любого, кто попадется мне на пути. Сам не понимаю, чего опасался: ведь Ордош сканировал пространство вокруг тепловым зрением, замечая все живое. Возможно, тему охоты с копьем мне подсказали увешанные головами-чучелами животных стены. Волк, олень, кабан, лось, медведь; у самой последней двери, к которой я направлялся, — черная голова здоровенной кошки.

Едва я замер около кошачьей головы, как снова ощутил творимую Ордошем магию.

«В комнате двое. Лежат. Можешь входить: они тебе не помешают».

Я протиснулся в незапертую комнату и тут же прикрыл за собой дверь. Поморщился, почувствовав запах спиртного. После освещенного коридора, мои глаза разглядели в спальне лишь очертания мебели.

«Свет зажги, дубина, — сказал колдун. — Чувствуй себя здесь, как дома».

Вспыхнувший у потолка шар осветил лежащую на кровати парочку. Женщины. Я подавил удивление, напомнив себе, в каком мире нахожусь. Одной, на вид, не меньше пятидесяти, второй — под сорок. Обе с закрытыми глазами. Даже если они проснулись, разбуженные светом, поднять веки в ближайшее время не смогут.

«Готов поспорить, Кошка — та, что постарше», — сказал Ордош.

Спорить я не стал: уже заметил на руке младшей эмблему банды. У Кошки, как мне сообщили, татушка должна быть в другом месте, да еще и с короной.

«Брось пока дерево и проверь!» — сказал колдун.

Я прислонил липу к стене. Но дерево не устояло, повалилось на пол. Дернулся, было, его поднять, но махнул рукой и пошел к кровати.

Испытал неловкость, оголяя живот неподвижной женщине. Хорошо, та лежала на спине, и мне не пришлось ее переворачивать. На бледной усеянной родинками коже увидел и кошку, и корону.

«Замечательно. Ключ», — сказал Ордош.

«Что?»

«Веревка у