Следующие несколько минут я сидел молча, так и не добравшись до главного, что хотел с ним обсудить.

— Дело в том, — начал я, — что это еще не все.

— Что же еще?

— Синтия сейчас очень нервничает, поэтому мне приходится кое-что от нее скрывать. — Ролли поднял брови. — О Тесс, — добавил я.

Ролли отпил еще глоток пива.

— А что с Тесс?

— Первое, она больна. Сказала мне, что умирает.

— Черт! — выругался Ролли. — Что с ней?

— Она не вдавалась в подробности, но можно догадываться, что рак или нечто в этом роде. Выглядит она, кстати, совсем неплохо, разве что немного усталой. Но лучше ей не будет. Во всяком случае, таков прогноз на сегодняшний день.

— Синтия пойдет вразнос. Они ведь очень близки.

— В том-то и дело. Поэтому считаю, что Тесс сама должна ей сообщить. Я не могу. И не хочу. Да и скоро обнаружится, что с ней не все в порядке.

— Что еще?

— А?

— Секунду назад ты сказал «первое». А что второе?

Я поколебался. Мне почему-то казалось неправильным рассказывать Ролли о тайных денежных передачах, прежде чем узнает Синтия. Но я и пришел к нему посоветоваться, как сообщить об этом своей жене.

— Тесс в течение нескольких лет получала деньги.

Ролли поставил свое пиво, убрал руку.

— Что ты имеешь в виду?

— Кто-то оставлял ей деньги. Наличные, в конверте. Несколько раз, и с запиской, что они должны пойти на оплату образования Синтии. Суммы были разные, но в целом она получила больше сорока тысяч долларов.

— Мать твою за ногу, — изумился Ролли. — И Тесс ничего не говорила тебе раньше?

— Нет.

— Она знает, кто их посылал?

Я пожал плечами.

— В том-то и дело. Тесс понятия не имеет об этом, хотя сейчас задумалась, не остались ли на конвертах и записке после всех этих лет отпечатки пальцев или ДНК, черт, я в этом ничего не понимаю. Но она предполагает, что это как-то связано с исчезновением семьи Синтии. В смысле, кто станет давать деньги, если не член ее семьи или человек, чувствующий ответственность за то, что случилось с ее семьей?

— Милостивый Боже, — сказал Ролли. — Вот это номер. И Синтия ничего не знает?

— Нет, но имеет право знать.

— Разумеется, конечно. — Он снова обхватил стакан пальцами, допил пиво и подал знак официантке, чтобы принесла еще. — Но меня беспокоит то же, что и тебя. Допустим, ты ей скажешь. Что дальше?

Я повозил ложкой в миске с супом. Есть совсем не хотелось.

— В том-то и загвоздка. Возникает куда больше вопросов, чем ответов.

— Если это и означает, что, возможно, кто-то из семьи Синтии остался жив, то не подразумевает, будто они живы до сих пор. Когда деньги перестали поступать?

— Примерно, когда она закончила университет.

— Это что же получается, двадцать лет назад?

— Не совсем. Но все равно давно.

Ролли недоуменно покачал головой.

— Слушай, не представляю, что тебе посоветовать. В смысле, я знаю, что бы сделал на твоем месте, но ты должен сам решать, как поступить.

— Говори, — попросил я. — Как бы ты поступил?

Он сжал губы и наклонился через стол ко мне.

— Я бы держал язык за зубами.

Наверное, я удивился:

— В самом деле?

— По крайней мере на данный момент. Потому что это только измучает Синтию. Она же будет думать, что по крайней мере в годы студенчества, знай она об этом, могла бы что-то сделать, найти их, задавала бы правильные вопросы и, возможно, установила, что случилось. Но кто знает, реально ли такое сейчас.

Я об этом думал. И считал, что он прав.

— И не только в этом дело, — продолжил Ролли. — Теперь, когда Тесс заболела и нуждается в поддержке и любви, которую ей может дать Синтия, она будет на нее злиться.

— Я этого не учел.

— Ей покажется, будто ее предали. Она сочтет, что тетя не имела права все эти годы скрывать от нее эту информацию. Она будет уверена, что имела полное право знать. Так оно и было. Да так оно, по сути, и есть. Но раз она ей тогда не сказала, что ж… с тех пор утекло много воды.

Я кивнул.

— Но я-то только что узнал. И если ничего ей не скажу, не сочтет ли она, что я предал ее, как когда-то Тесс?

Ролли посмотрел на меня и улыбнулся:

— Вот почему я и радуюсь, друг мой, что решать этот вопрос тебе, а не мне.

Когда я вернулся домой, машина Синтии стояла на месте, а у тротуара был припаркован неизвестный автомобиль. Серебристый седан «тойота», некая анонимная модель, на которую смотришь и тут же забываешь.

Я вошел в дом через переднюю дверь и застал Синтию сидящей на диване напротив низенького, упитанного, почти лысого человека с оливковой кожей. Они оба встали, и Синтия двинулась ко мне.

— Привет, милый, — напряженно улыбнулась она.

— Привет, ласточка. — Я повернулся к мужчине и протянул руку, которую тот крепко пожал. — Привет, — произнес я.

— Мистер Арчер, — произнес он густым и почти сладким голосом.

— Это мистер Эбаньол, — сказала Синтия. — Он — частный детектив, которого мы нанимаем, чтобы узнать, что случилось с моей семьей.

— Дентон Эбаньол, — представился детектив. — Миссис Арчер уже сообщила мне массу подробностей, но хотелось бы и вам задать несколько вопросов.

— Конечно. — Я поднял руку, призывая его немного подождать, и повернулся к Синтии: — Могу я с тобой минутку поговорить?

Она бросила на детектива извиняющийся взгляд:

— Прошу прощения.

Тот кивнул. Я вывел Синтию на улицу. Наш дом так мал, что где бы мы этот вопрос ни обсуждали, Эбаньол обязательно нас услышит. А обсуждение ожидалось темпераментное.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил я.

— Я больше не собираюсь сидеть сложа руки, — заявила Синтия. — Не хочу ждать, когда что-то случится, и размышлять, что именно. Я решила взять это дело в свои руки.

— Что такого, по твоему разумению, он может обнаружить? Синтия, следы ведь очень старые. Прошло двадцать пять лет.

— Ну, спасибо, что напомнил, — усмехнулась она. — А то я забыла.

Я поморщился.

— Шляпа появилась не двадцать пять лет назад, — сказала она. — А на этой неделе. И телефонный звонок в то утро, когда ты провожал Грейс в школу, тоже прозвучал не в те времена.

— Ласточка, даже если бы я счел приглашение частного детектива хорошей идеей, не уверен, что мы можем это себе позволить. Сколько он берет?