Успокоенный, он зашел на склад, где хранились алебастровые вазы, привезенные из союзной Египту Южной Сирии. Здешние красавицы были от них без ума, Райя предлагал их лишь с глазу на глаз.

Он поискал ту, что была отмечена очень маленькой красной точкой на горле. Внутри находилась деревянная табличка с указанием характеристики предмета: высота, ширина верхней, средней и нижней частей, размеры, стоимость.

Это послание, которое Райи предстояло расшифровать.

Сообщение его хеттских друзей было кратким: бороться против Рамзеса, поддерживать Шенара.

— Прекрасная вещь, — заметил Шенар, проводя ласкающей рукой по поверхности вазы, которую ему предложил Райя, в присутствии клиентки, не решавшейся набивать цену, оспаривая покупку у старшего брата Рамзеса.

— Это произведение старого мастера, ревниво оберегавшего свои секреты.

— Я предлагаю тебе за нее пять молочных коров прекрасной породы, кровать из эбенового дерева, двадцать пар сандалий и бронзовое зеркало.

Райя склонился.

— Вы щедры, господин. Не окажете ли мне честь приложить свою печать к моему отчету?

Купец пригласил Шенара пройти в заднюю часть лавки. Там они могли бы поговорить в тайне от чужих ушей.

— У меня прекрасные новости: наши иноземные друзья весьма ценят ваше решение и решили помочь вам.

— Их условия?

— Ни условий, ни ограничений.

— Вы мне рассказываете сказку?

— Мы обговорим все позднее. Сейчас речь идет о соглашении в принципе, расценивайте его как большую победу. Поздравляю вас, господин, мне кажется, что я говорю с будущим хозяином страны, даже если путь к власти будет долог.

Мир дрогнул под ногами у Шенара. Этот тайный союз с хеттами был эффективен и опасен, как смертельный яд, именно его должен употребить он, чтобы уничтожить Рамзеса, не навредив себе и не ослабив Египет. Ему потребуется все его умение эквилибриста, чтобы балансировать над пропастью.

— Каким будет ваше следующее сообщение? — спросил Райя.

— Передайте мою признательность и укажите, что я без отдыха работаю… как советник по иностранным делам.

Удивление отразилось на лице сирийца.

— Вы получили эту должность!

— Под строгим наблюдением.

— Мои друзья и я рассчитывали, что вы сможете использовать ее.

— Пусть твои друзья не колеблются вводить отряды на самые слабые союзные земли, пусть они подкупят князей и племена, которые Египет считает своими, и распустят множество неверных слухов.

— Какого порядка?

— Огромные территориальные завоевания, присоединение всей Сирии, захват ливийских портов, падение духа египетских солдат, находящихся за границей… Нужно заставить Рамзеса потерять хладнокровие.

— Позвольте мне смиренно одобрить вашу стратегию.

— У меня много идей, Райя. Выбрав меня в друзья, твои друзья не ошиблись.

— Осмелюсь предположить, что мои скромные советы не были бесполезны.

— К моему официальному окладу должен быть добавлен мешок нубийского золота.

Шенар вышел через черный ход, его статус не позволял ему слишком долго разговаривать с купцом, даже если его страсть к экзотическим вазам была всем известна.

Нужно ли рассказывать дипломату Аше об этом тайном союзе с хеттским врагом? Нет, это было бы ошибкой. Шенар счел, что предпочтительней как можно дольше скрывать количество своих союзников, так он сможет лучше маневрировать и скрыть возможные недостатки.

В приятной тени смоковницы царица Туйа писала хронику правления Сети. Она вспоминала о высоких деяниях благословенного времени, в течение которого Египет процветал в мирном благоденствии. Каждое слово, каждый жест мужа запечатлелся в ее памяти, она делила с ним на равных надежды, заботы и тяжкие муки, она хранила воспоминания о близости, когда души их соединялись. Пока Сети был жив, эта хрупкая женщина поддерживала и надежно оберегала его жизнь и силу.

Когда вошел Рамзес, Туйа ощутила в нем невероятную мощь покойного царя. В существе молодого фараона не было ни одного изъяна, свойственного обычным людям, он был высечен из единого блока подобно обелиску и, казалось, мог противостоять любой буре. К этой видимой неуязвимости добавлялась еще и сила молодости.

Рамзес поцеловал руки матери и сел справа от нее.

— Ты пишешь целыми днями.

— И даже ночами порой. Разве ты простишь меня, если я забуду хоть одну деталь? У тебя озабоченный вид.

Туйа всегда быстро разгадывала его.

— Верховный жрец Амона бросает вызов царской власти.

— Сети предвидел это. Рано или поздно этот конфликт был неизбежен.

— Как бы он поступил?

— Ты не знаешь этого? Есть лишь один выход.

— Нефертари говорит то же.

— Она царица Египта, Рамзес, и, как всякая царица, хранительница Закона.

— Ты не будешь призывать меня к умеренности?

— Когда нужно сохранить единство страны, умеренность больше неуместна.

— Отставка верховного жреца Амона вызовет много возмущений.

— Кто правит, сын мой, ты или он?

Ослы пересекли ограду владений Карнака, повинуясь самому старому и седому, знавшему каждую песчинку дороги, ведущей от цеха ткани к храму, за ним весь навьюченный караван шел степенным и ровным шагом.

Поставка была велика, Бакена привлекли, чтобы принять ее на склад. Каждый кусок льняной ткани, предназначенный для шитья ритуальных одежд, получал номер, указанный в книге записей, с указанием источника и качества.

— Прекрасный товар, — отметил сотоварищ Бакена, маленький тщедушный человек. — Ты здесь новичок?

— Я здесь несколько месяцев.

— Тебе нравится жизнь в Карнаке?

— Это то, чего я хотел.

— Чем ты занимаешься за пределами храма?

— Мое прошлое забыто, я попросил, чтобы меня приняли на постоянную службу.

— Я время от времени работаю по два месяца здесь, на складах, возвращаюсь в город, работаю служащим в надзоре за паромами. Это не утомительно… Здесь же работа не прекращается!

— Почему же ты этим занимаешься?

— Мне это подходит. Я займусь тканями высшего качества, ты — всеми остальными.

Как только ослов разгрузили, смотрители склада начали осторожно класть отрезы льна на возвышение, покрытое куском ткани. Бакен осматривал их и записывал на деревянной дощечке, не забывая о дате поставки. Ему показалось, что его помощник работал мало и проводил большую часть своего времени, глядя вокруг, как будто боялся, что за ним шпионят.