На севере в солнечном мареве расстилалась широкая долина с фруктовыми садами и прямоугольниками полей. Из-за высоких пирамидальных тополей выглядывали красные черепичные крыши белых домов предместья, черный шпиль приворотно-отворотной башни, указывающий в небо, золотые купола единственной церкви Лукоморья и извилистые улицы, берущие начало от широкой площади перед мэрией.

Над головами стремительно пронеслась стая безобразных крылатых существ. Что делают здесь гарпии средь бела дня? Загадка. Свои налеты они предпочитали проводить в сумерках. Гарпии темной тучкой унеслись за горизонт, громко горланя и хлопая крыльями. В длинных когтях они несли сломанные ветви, усыпанные спелыми яблоками.

Гарпии были женщинами, точнее полуженщинами. Вместо рук у них были крылья, да и нижние части тела были устроены на птичий манер. Ноги, правда, были намного толще, чем у обычной индюшки, и значительно волосатее. Еще у гарпий были точеные белые шеи, длинные рыжие волосы, спадающие по обе стороны лица, и весьма склочный нрав.

Пройдя по мостику, перекинутому через говорливый ручей, журчавший среди больших зеленых валунов, Лева Задов и Алеша Попович по узкой каменистой дороге спустились к окраине города. В город, залитый зноем, путники проникли по самой захудалой и кривой улочке.

Над головами снова потемнело: за гарпиями гнался воздушный патруль летучих обезьян в кожаных шлемах и очках-консервах. Обезьяны летели боевыми звеньями, по пять штук в каждом. Правильные треугольники не нарушали выверенного строя. Чувствовались многочасовые тренировки. Впереди на огромной черной горилле летела стройная золотоволосая девушка со злым лицом. Это была командир воздушного патруля капитан Элли. Раньше она была простой звеньевой, но после трагической гибели предыдущего командира, капитана Гингемы, заняла ее место. Катастрофа произошла во время рядового тренировочного полета при невыясненных обстоятельствах. Экспертная комиссия, назначенная расследовать чрезвычайное происшествие, установила: обезьяна – носитель Гингемы перед полетом обожралась просроченными консервированными бананами. Из-за этого на большой высоте у нее отказала подъемная тяга, а земное притяжение в очередной раз доказало, что оно существует. По странному стечению обстоятельств в тот день дежурными по столовой летного состава были Элли и ее верный друг, песик Тотошка. Стоит сказать, к настоящему времени он успел вымахать в здоровенного кобеля.

О гибели Гингемы никто особенно не горевал. Поговаривали, что она была ведьмой со стажем и даже возглавляла подпольный лукоморский филиал запрещенной секты «Лысые в гору». Проверяющие ничего не накопали – ни в прямом, ни в переносном смысле.

На банкете, посвященном назначению на должность нового командира воздушного патруля, экспертная комиссия была в полном составе…

Сегодня Тотошка, впрочем, как и всегда, управлял летучей гориллой, сидя по правую руку от Элли. Сверху командирское звено прикрывали более маневренные шимпанзе. Ими управляли девушки с мужеподобными лицами. Злые языки поговаривали, что они записались в воздушный патруль в надежде обрести призрачное и недостижимое женское счастье. Армия из всех делает настоящих мужчин, без разбора. Как бы то ни было, никто не смел сказать им это в лицо. Нрав пилоты имели горячий и были скоры на расправу.

Над этой армадой, разделившейся на два эшелона, в вышине летел беспилотный высотно-атмосферный летучий обезьян павиан Иннокентий. Он единственный обходился без наездницы. Кроме него, никто не мог летать так высоко. Как краснофюзеляжный павиан мог выдерживать на такой высоте холод разреженной атмосферы – известно одному Икару. Павиан парил в вышине в гордом одиночестве, выполняя в воздухе замысловатые кренделя фигур высшего пилотажа. Из поднебесья Иннокентий посверкивал своим ярко-красным опознавательным знаком, который есть только у павианов, семафоря всем тварям земным об их месте, а заодно показывая свое истинное лицо. Беспилотник слыл отъявленным воздушным хулиганом, причем хулиганом злопамятным. С этим мирились по причине его незаменимости. Вот и сейчас он гортанными криками корректировал погоню за гарпиями, указывая курс преследователям из воздушного патруля.

Попович задрал голову вверх, сжал кулаки и с душевным надрывом процедил:

– Э-эх! Мне бы лук тугой с тетивой шелковой в рученьки мои молодецкие. Снял бы вражину первой стрелой каленой.

Задов понимающе хмыкнул, но от комментариев воздержался. Он прекрасно понимал: чтобы осуществить мечту товарища, нужен хороший карабин с оптическим прицелом. На такой высоте сбить павиана из лука мог только Илья Муромец.

Алешина ненависть к воздушному корректировщику имела веские причины. На прошлой весенней ярмарке Попович столкнулся в торговых рядах нос к носу с воздушным патрулем. Летучие обезьяны были в увольнении и покупали свое любимое лакомство – каленые орешки в сахаре. Девушек-наездниц с ними не было. Пилотам до конца контрактной службы запрещалось покидать казармы, расположенные на вершине труднодоступной Орлиной скалы. Свободный выход в город имела только командир. Впрочем, пилоты особенно и не рвались в увольнение в Лукоморье, поскольку давно привыкли обходиться своим обществом. Общение с гражданскими расслабляет, а девушки пришли в армию, чтобы стать настоящими мужчинами, в смысле – воинами…

Воздушный патруль напрямую подчинялся Святогору, мэру Лукоморья. В случае опасности авиакрыло должно было осуществлять противовоздушное прикрытие города. Но так как никто на заповедную зону с неба не нападал, их служебные обязанности сводились к борьбе с бандами гарпий, периодически обчищавших яблоневые сады. Когда поспевал урожай, состязания в скорости в воздушных догонялках повторялись с завидной регулярностью.

В свое время Святогор предложил гарпиям централизованно и бесплатно получать яблоки, чтобы те не ломали веток и не пугали садоводов. Воздушные пираты вежливо отказались: «Так будет никому не интересно. Кому будет нужен ваш воздушный патруль? Куда девушек-пилотов с такими страшными лицами пристроите? В „Лукоморские авиалинии“? Замуж выдадите?» С их доводами согласились, посчитав разумными на все сто процентов.

Догонялки на крыльях оставили. Хотя пойманных с поличным отпускали на следующий день, азарта это не убавляло…

Так вот, столкнувшись с летучими обезьянами на ярмарке, Алеша не смог с ними разойтись в нешироком проходе между лотками коробейников. Он столкнулся с павианом. История умалчивает, кто кого толкнул первым. В тот день Алешенька по случаю праздника напился браги по самые десны. После этого в нем со страшной силой забродил квасной патриотизм. Он не придумал ничего более умного, как сказать: «Понаехало в наше Лукоморье гамадрилов краснозадых. Пройти по городу спокойно нельзя!»

Иннокентий сделал вид, что это к нему не относится, тем более что считал себя чистокровным павианом. Кому охота связываться с пьяным богатырем? Себе дороже! Но Поповича павиан запомнил. По неписаному богатырскому кодексу, настоящему витязю полагалось толкать всех встречных и поперечных, пробуя силушку, показывая удаль молодецкую да дурь неизбывную. Неизвестно, на что больше обиделся Иннокентий: на «гамадрила» или «краснозадого».