— В следующий раз я проявлю большую изобретательность, — сказал он.— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя появились причины жа­ловаться.

Упершись подбородком ему в грудь, она рас­смеялась:

— Разве я когда-нибудь жаловалась?

— Да, однажды, когда я позорно уснул, после того как провел двенадцать часов в операционной.

— А ты не забыл, как с лихвой восполнил промах утром?

Он прекрасно помнил.

— Ага, мы как раз катались по ковру в гости­ной, а тут пришла твоя сестра Грейс.

Кэтти хихикнула:

— В жизни своей я не одевалась так быстро. А когда она ушла, оказалось, что я надела блузку наизнанку. Уверена, она догадалась, чем мы за­нимались. — Нежно поцеловав его несколько раз в плечо, она задумчиво добавила: — Я никогда не понимала Грейс. Она такая красивая, — намного красивее меня и Нэнси,— и все же, думаю, она никогда не выйдет замуж.

— Я протестую, — прорычал Рей. — Я женил­ся на самой красивой из сестер Верт. И сейчас не время обсуждать интимную жизнь Грейс. Или ее отсутствие.

Кэтти гладила его, прижавшись щекой к серд­цу. Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, Рей забыл об осторожности.

— Вы можете навлечь на себя неприятности, Кэтрин Элен, если не прекратите ласкать меня, — сказал он. — А помнишь, ведь мы всегда считали, что именно в тот день ты забеременела Джей­ком.

Он почувствовал, как сразу напряглось тело Кэтти. Побледнев как полотно, она посмотрела на него, и Рей проклял свою неосторожность.

— Прости, — сказал он. — У нас хватит вре­мени поговорить о Джейке потом.

Кэтти отпрянула от него и попыталась сесть; выглядела она потерянной.

Приподнявшись на локте, Рей сказал, едва сдерживая гнев:

— Кэтти, я не намерен извиняться каждый раз, когда произношу его имя.

Вытянув руку, он попытался привлечь ее к себе, в надежде, что его прикосновение ус­покоит. Она оттолкнула его руку и хриплым голосом сказала:

— Сейчас я тоже могу забеременеть.

— С твоими таблетками вероятность равна нулю, не стоит волноваться,— хмуро произнес он.

— Переехав в Сидней, я прекратила их принимать.

— Что?!

— Что слышал. Они мне были не нужны. Я не собиралась ни с кем ложиться в постель. Я просто забыла о них. Для меня они перестали существо­вать. Поэтому и теперь я о них не подумала. — Она закрыла глаза. — А у меня сейчас самый опасный период. О, как я могла совершить такую глупость!

Рей сел.

— Не думаю, что ты совершила глупость,— сказал он.— Все просто. Ты занималась со мной любовью, потому что хотела этого. Потому что ты любишь...

— Ты вынудил меня к этому сладкими реча­ми, — резко бросила она. — Ты знал, что я боюсь этого, Рей, ты знал это! Как посмел заставить меня лечь с тобой в постель?

— Я не знал, что ты не предохранялась, ты мне ничего не сказала, — спокойно ответил он. — И мы легли в постель, потому что оба хотели этого, к тому же мы, кажется, женаты.

— Мы разошлись!

Слова задели его за живое.

— Не надо, Кэтти. Ради всего святого...

— Это — правда. Я не давала согласия вер­нуться к тебе.

Рей попытался взять себя в руки: за его ярос­тью, словно невидимая часть айсберга, скрывался страх потерять ее.

— Прошу, успокойся. Слишком много за пос­ледние дни было взаимных оскорблений и уп­реков. И если ты случайно забеременеешь, меня это только обрадует.

Во взгляде Кэтти застыла враждебность. Словно перед ней был злейший враг.

— Я не хочу другого ребенка.

— Согласен, нам есть что обсудить перед...

— Ты не слушаешь меня! Я поступила безответ­ственно, какого дурака я сваляла! Я не должна была заниматься с тобой любовью ни под каким видом, ни под каким... Сожалею, что вообще... — Ее глаза округлились.— Эта заноза... Ты все подстроил, чтобы мы вернулись сюда, чтобы соблазнить меня?

Где-то в глубине души у Рея мелькнула мысль, что несколько неосторожно брошенных слов могут в один момент полностью разрушить обретенное было счастье. Он поднялся с постели и протянул руку к одежде. Словно во сне он принялся застегивать пуговицы на рубашке.

— Я больше не могу выносить этого, Кэт­ти, — сказал он. — Я не могу отделить мое тело и сексуальные потребности, если тебе угодно, от любви к тебе, они — неразделимы. Тебе нужны гарантии, железные гарантии, что в нашей жизни больше не произойдет трагедии и твои чувства никогда не пострадают, — я не могу их дать. Это выше моих человеческих возможностей.

Зачем он приехал на этот Сорочий мыс? И уж, конечно, ему не следовало заниматься любовью с Кэтти. Он просто разбередил старые раны, он сам всему виной.

— Завтра я свяжусь по радио с Конрадом и уеду отсюда, — сказал он, открывая дверь. Лу­на заливала холодным светом все вокруг. Не поворачиваясь к Кэтти, он произнес: — Если ты забеременеешь, дай мне знать — тебе известно, где меня искать. В противном случае я подаю на развод. Если ты сваляла дурака, то обо мне и го­ворить нечего. Давно пора научиться жить без того, чего уже не возродить.

Он закрыл за собой дверь и вышел на крыль­цо. Ноги отказывались ему служить, и пришлось собрать в кулак волю, чтобы сделать первые несколько шагов.

Он проиграл.

Гул волн заглушал все вокруг, и он пожалел, что прямо сейчас не может сесть в лодку и уп­лыть.

Он сделает это завтра.

И уже никогда не вернется.

Глава 8

Тучи исчезли, ночное небо было чистым, пол­ная луна освещала лес холодным светом. Споты­каясь о камни и корни деревьев, он направился к пляжу. Ветер утих. Завтра он покинет Сорочий мыс, даже если ему придется сделать это вплавь, с мрачной решимостью думал Рей, приближаясь к морскому берегу.

Лунные блики отражались в воде; белые барашки украшали гребни волн, сверкающие в лунном свете, словно обсидиан. Композиция в черно-белых тонах своим мрачным великоле­пием была достойна кисти Юстина. С сожале­нием Рей подумал, что ему больше не суждено увидеться с ним.

Он безучастно взирал на волны, не замечая их красоты. Я должен вернуться домой, не переста­вая повторял он себе. Обязан забыть все, что здесь произошло.

Вновь подул холодный ветер. Рей стал засте­гивать куртку и, взявшись за пряжку под под­бородком, вдруг ощутил исходящий от руки едва уловимый запах Кэтти. Поспешно засунув руки в карманы, он попытался подавить прилив чувств, грозивший, подобно бушующим волнам, утопить его в своей пучине.

Довольно эмоций! Он уезжает. Он покидает Кэтти.

Придется научиться жить без нее.

Рей бросил взгляд на небо, и ему показалось, что луна поднялась еще выше, часы показывали половину второго. Он стал взбираться на песча­ную насыпь: онемевшее от холода тело затруд­няло движения, делая их неловкими. Если ему суждено встретить рассвет, то все будет в поряд­ке. На борту самолета, уносящего его из Хобарта на материк, он придет в себя.