Мама выглянула наружу и увидала Томаcа Лысого, тот подходил с большим куском тюленя на спине. Верхняя часть куска закрывала ему всю спину; сосед держал свою долю обеими руками, обхватив сзади, а нижняя часть свисала с зада до самых ямочек на коленях.

– Томаc идет, Айлинь, – сказала моя мать ведьме, потому что имя ее было Айлинь.

Та вскочила и опрометью кинулась наружу, а увидав солидную ношу на спине Томаca, громко рассмеялась. В этом смехе была издевка, потому что теперь у нее в доме были и рыба[63], и масло, а раньше никакого соуса, кроме грубой соли. Не они одни жили так на этом Острове – в те времена так жило большинство.

Когда Айлинь убежала, отец сказал:

– Что же, старуха советует поступить с больной ногой точно так, как сделали на Иниш-Вик-Ивлине?

– Наверняка. Когда у Шона болела нога, старуха была там как раз в то самое время.

Не успела мама это произнести, к дверям подошел Диармад, а при нем осел. Никто из местных с тех пор не видывал осла, на котором было навьючено больше, чем на этом. Из-под тяжелых кусков тюленьего мяса совсем не было видно его тела, только два уха и хвост, да и самого́ доброго малого не видать было – пара глаз разве что, и у него тоже не было видно ничего, кроме пары глаз.

В то время как раз варилась картошка, к ней на обед были молоко и рыба. Тогда отец сказал:

– Думаю, Диармад поест немного тюленьего мяса, когда будет готово?

– Ой, нет, оно еще слишком свежее, – ответила какая-то другая женщина.

– А к этому найдется кусочек соленой рыбы? – спросил Диармад.

– Тебе хватит, парень! – заверила она.

Потом, когда мы сели есть, мама сказала:

– Боюсь, мальчик теперь останется без ноги из-за этого тюленя!

– Ну уж точно не останется, – сказал Диармад, – раз он сумел убить тюленя. Вот кабы тюлень сумел уйти от парня живым, тогда плохо его дело. И даже сомневаться не надо: что покалечило ногу, то ее и излечит, стоит только съесть достаточно тюленьего мяса.

Неплохое он выразил мнение.

Потом мама пересказала историю Айлинь.

– Ну, вот и там дело было в том же самом, честное слово, – воскликнул Диармад. – Интересно, что за лекарство давали этому приятелю? – добавил он.

– Положили ему на рану кусок тюленьего мяса, – напомнила мама.

– Такое может случиться, это верно, – сказал он. – Дьявол побери мою душу! Если только на «Черном вепре» (это было название лодки) стоит мачта, завтра к этому же самому часу будет тебе, молодец, кусок мяса другого тюленя для твоей берцовой кости! – пообещал Диармад Пчельник.

На рассвете, в самом начале дня, Диармад был уже у дверей. Его впустили.

– Как день? – спросил отец.

– Неплох, но и не слишком хорош. Совсем здорово будет, когда все наладится, и мы тогда подадимся на Камень, к западу. Может, нам там попадется много всякого, – сказал Диармад.

Все из команды лодки уже изготовились, и все толковали, что пора собираться к отплытию. Вскоре Диармад, перекусив, вернулся.

– Давай, выходи! – сказал он отцу. – Начало дня – самое лучшее время!

Отец высунул голову из двери:

– Боюсь, что этот день не выйдет уж больно хорошим. Небо на западе выглядит не очень.

– Раз такое дело, – заметила мать, – то и не надо вам туда ходить. Может, завтра день будет получше.

Тут в дверях появился сам Диармад:

– Верти твою душу лукавый дьявол! – крикнул он моему отцу. – Ну и что еще там тебя держит? Лодка уже придет на Камень, пока ты будешь тут канителиться!

– Он опасается, что день перестанет быть погожим, – сказала мама.

– Чтоб дьявол все это побрал, если «Черный вепрь» не рванет к западу на всех парусах! Покажи мне свою ногу, парнишка, пока я еще не ушел из дому.

Я развязал повязку и убрал кашу из льняного семени, которую приложили к ране для припарки.

– По мне, так лучше бы к ней кусок тюленьего мяса, – проворчал Диармад.

«Черный вепрь» вышел из гавани Бласкета с командой из восьми человек: четыре весла, два паруса, две мачты, две остроги. Дул резкий, сильный северо-восточный ветер. Это была отличная большая новая лодка, а все, кто состоял в команде, обучены своему делу и по морю ходили не первый день.

Быстро подняли два паруса, и лодка успела выйти в море еще до шторма. Один человек наблюдал за нею, стоя на холме с зажженной трубкой во рту, и «Черный вепрь» прибыл на Иниш-Вик-Ивлин прежде, чем трубка у него успела потухнуть. Человек на острове подумал сперва, что это останки корабля, потерпевшего крушение, которые сносит вниз течением. Потом у него мелькнула другая мысль: должно быть, половина людей на лодке мертвы, если только эта лодка из здешних мест. Он свесился по пояс с причала, потому что шел большой прилив, и сразу же задал им вопрос, что привело их сюда в такой день.

Диармад был на этой лодке переговорщиком и оказался человеком, подходящим для таких дел, потому что обычно заручался поддержкой своих маленьких друзей, какие у мужчины внизу сторожат ценное, чтобы добавили мощи его голосу. По-моему, на море стоит хвалить голос только тех переговорщиков, которые не пренебрегают подобной поддержкой.

– Вот что нас привело, – сказал Диармад человеку с острова, когда поведал ему всю историю. – И мы не покинем Камень, пока не заберем с собой то, зачем явились, – живым или мертвым!

– Клянусь своей душой, – сказал человек с Камня, – думаю, что работа тебе предстоит большая – больше любой, что ты переделал до сих пор.

Поднялся сильный ветер, а я тем временем ходил то в дом, то на двор. Нога у меня не болела, но в ней по-прежнему не хватало здоровенного куска мяса, такого, словно лошадь откусила от репы. Мама тоже бегала взад-вперед, как курица с яйцом, прислушиваясь к реву ветра, а через какое-то время сказала мне:

– Боюсь, моряки дорого заплатят за этот день из-за твоей ноги.

– Но ведь пока все не слишком плохо.

– Даже если так, все равно может быть опасно.

Как ни тревожился я за свою ногу, как ни боялся того, что мне придется ходить на деревянной, судьба «Черного вепря» и всех, кто был на нем, беспокоила меня гораздо сильнее – тем более что тогда был уже канун ноября.

Житель Камня пригласил команду с лодки в свой дом, и с его стороны это было доброе дело. Он предложил им еды, это само собой; выставил всю снедь, какая только нашлась в доме, и, когда с обедом было покончено, позвал нескольких наших пойти вместе с ним искать тюленя. Отправились четверо, и, хотя они осмотрели каждую дыру на острове, им не удалось найти ни единого тюленя.