Это была неразумная позиция, и папа дожил – и весьма скоро – до того времени, когда он горько о ней пожалел. Канцлером Рожера и фактически вице-королем на континенте являлся тот самый Роберт из Селби, который отличился при осаде Салерно Лотарем. С тех пор он приобретал все больший вес и известность. Иоанн Солсберийский, английский ученый и дипломат, пишет о своем соотечественнике, что он «был способным организатором, имел талант к управлению; не будучи широко образованным, он, тем не менее, отличался необыкновенной проницательностью, в готовности вести речи превосходил большинство обитателей провинции, а в красноречии не уступал им. Его все боялись, поскольку он имел влияние на государя, и уважали за изящество его жизни, казавшееся особенно замечательным в тех краях, поскольку лангобарды славятся как самые бережливые, чтобы не сказать – скупые среди людей, а он жил в поразительной роскоши, проявляя любовь к великолепию, характерную для его народа, ибо он был англичанин»[40].

Скаредные люди склонны видеть в стремлении жить на широкую ногу признак слабости или лени. Едва ли, однако, лангобарды южной Италии когда-либо питали подобные опасные иллюзии по поводу Роберта из Селби. Как только был объявлено новое решение папы, войско сицилийцев атаковало папский город Беневенто. Горожане, застигнутые врасплох, естественно, протестовали, заявляя, что привилегии, дарованные им по королевскому указу, нарушены. Роберт, как наместник короля, прибыл в город, пришел во дворец и потребовал, чтобы ему показали документ, о котором идет речь. Беневентцы дали ему грамоту. Больше они никогда ее не видели. В гневе они отправили своего архиепископа жаловаться папе, но тот, едва оказался за городскими воротами, попал в плен. Когда вести об этих событиях просочились в Рим, папа понял, что зашел слишком далеко. Не имея собственной настоящей армии и находясь под все возрастающим давлением римской коммуны, он не видел иного выбора, кроме как сдаться. Вскоре, смирив свою гордость, он отправил Ценция Франджиипани и кардинала Октавиана из Святой Цецилии в Палермо, чтобы обсудить условия.

Хотелось бы знать больше о Роберте из Селби[41]. Но нам известна, помимо уже рассказанных, только одна история. Три кампанских клирика пытались получить вакантную епископскую кафедру в Авелле. Каждый из них, опять же согласно Иоанну Солсберийскому, тайно предложил канцлеру большую сумму денег; Роберт вроде бы не возражал, но упорно торговался, пока не согласился по очереди с тремя претендентами о достойной цене.

«Официально и с соблюдением всех формальностей назначили день выборов. Но, когда в условленный день собрались архиепископы, епископы и многие почтенные люди, канцлер изложил притязания соперников, описал все, что происходило, и объявил, что теперь готов поступить, как сочтут нужным епископы. Они осудили всех троих бесчестных претендентов и избрали по всем законам, рукоположили и утвердили епископом некоего бедного монаха, вовсе не знавшего всего этого дела. Других же заставили выплатить предложенные ими взятки, до последнего фартинга»[42].

Из обоих этих рассказов ясно, что административные методы Роберта были столь же необычными, как и его образ жизни. Он обладал более жизнерадостным и открытым характером, чем его властелин, однако у них, кажется, находилось много общего, и нетрудно понять, почему король восхищался этим англичанином и доверял ему. Для обоих цели были важнее, чем средства. Их целями являлись прежде всего власть закона, порядок и спокойствие; мир в континентальной части королевства в течение этих лет и молчание хронистов – лучшие свидетельства того, как успешно, во многом благодаря Роберту из Селби, они достигались.

Два представителя папы, пытавшиеся вести переговоры с Роджером в Палермо, чувствовали себя не слишком уверенно с самого начала. Они, наверное, окончательно пришли в замешательство, когда в середине марта 1114 г. король лично сообщил им, что папа Целестин умер и его преемником стал кардинал Джерардо из Болоньи – с этих пор именовавшийся Луцием II – скромный человек и, судя по всему, один из личных друзей Рожера[43]. Поскольку их миссия закончилась со смертью Целестина, двум папским посланцам осталось только со всем возможным достоинством вернуться в Рим; но они привезли Луцию предложение короля встретиться в ближайшее время.

Встреча состоялась в июне в Чепрано и самым несчастным образом провалилась. После двух недель неудачных переговоров участники расстались, преисполненные разочарования и горечи. Дружба, на которую они так рассчитывали, на этом закончилась. Это была серьезная ошибка папы. Если бы он и его представители проявили больше реализма и гибкости, они могли бы заключить союз с нормандцами и тем самым повысить свои шансы в борьбе с римской коммуной. Вместо этого, обретя нового врага, они поощрили старого на выдвижение еще более наглых требований. «Сенаторы» теперь начали настаивать, чтобы папа уступил все свои мирские права и в городе, и вне его и обеспечивал себя, как первые Отцы Церкви, за счет десятины и пожертвований. Одновременно молодые нормандские принцы, вместо того чтобы поспешить ему на помощь, возобновили при поддержке Роберта из Селби свои набеги и проникли далеко в глубь папских территорий.

Спустя несколько недель после отбытия из Чепрано Луций вынужден был искать мира; и в октябре – хотя только после того, как его сын Альфонсо погиб в стычке, – Рожер неохотно согласился на семилетнее перемирие. Но это произошло слишком поздно. В конце 1144 г. ситуация в Риме накалилась до предела; в разных частях города происходили столкновения между республиканцами и папистами. В январе 1145 г. папа пишет Петру Клюнийскому, что он не смог проехать из Латерана в монастырь Святого Саввы на Авентине для рукоположения нового настоятеля. Затем, в начале февраля, ощутив, что его прижали к стене, папа решил сам нанести удар. Поддерживаемый своими союзниками Франджипани – которым он предоставил цирк Максима в качестве крепости, – Луций лично возглавил атаку на Капитолий. Это было героическое деяние, но оно окончилось несчастьем. Камень, брошенный одним из защитников, попал папе в голову; смертельно раненный, он был переправлен Франджипани в старый монастырь Святого Андрея, основанный Григорием Великим, и здесь 15 февраля умер.