Я усадила Вадима за столик, взяла у него деньги и пошла к стойке купить пива. Чтобы не бегать лишний раз, взяла сразу четыре большие кружки. Вернулась за наш столик, а Благушин уже спал, положив голову на руки. Будить его или нет? Пожалуй, не стоит. Желание веселиться у меня пропало, я почти протрезвела. После пары глотков пива из запотевшей кружки по моему телу, как это пишут в разных романах, «разлилась приятная истома». Да-да, именно она и разлилась.

Хорошо, черт возьми. Как будто это не меня несколько минут назад наизнанку выворачивало в сортире.

— Скушна, дэвушк? — передо мной снова возник неугомонный кавказец. — Вах, харашо пляшишь, харашо!

— Я тебе сказала уже, отвали! — ответила я ему. Весь кайф, падла, сломал.

— Зачэм так? Мэна Гиви завут.

— Оно и видно.

Откуда-то сбоку появился еще один, но он был без усов.

— А мэна — Анзор, — сообщил безусый.

— Вот что, Анзор, — задумчиво сказала я ему, теряя свое состояние умиротворения и начиная злиться, — бери-ка ты своего друга Гиви и идите с ним куда подальше. — Я еще подумала и уточнила, куда им лучше всего сходить.

Дети гор переглянулись, что-то сказали друг другу на своем языке и дружно расхохотались.

— Грозная какая, слушай, — сказал тот, который Анзор, — мужика сваего пазавешь, — они снова рассмеялись, — с тэлахранителями, а?

И погладил спящего Благушина по голове.

«Ну все, — подумала я, сжимая в руке полупустую пивную кружку, — считаю до пяти — и начинаю военные действия».

— Пошли вон, — сказала я.

Они в очередной раз посмеялись — ну чего смешного? Гиви обошел мой стул и вдруг нежно обнял меня сзади за плечи.

«Какой романтик! — подумала я, — не буду я считать до пяти, даже до трех не буду».

Я сделала вид, будто хочу глотнуть пива, подняла кружку и разбила ее о лоб Гиви. Он заорал, падая навзничь. Сверху на меня брызнуло пиво и посыпались осколки. Фи, какая антисанитария. Я встала и подалась к Анзору. Тот, открыв рот, развел руками и попятился к стене.

Крик сзади.

Гиви с окровавленным лбом сжал кулаки и прямо с пола бросился на меня, что-то вопя на своем языке. Я даже не дала ему как следует подняться — отправила в нокаут ударом ноги в висок. Мой любимый удар — раз, и противник уже на полчаса в ауте.

Что-то грохнуло.

Я обернулась: батеньки мои! Благушин, видимо, разбуженный звуками драки, шатаясь, поднялся над столом, уронив стул. Удивленно посмотрел вокруг мутными глазами. Остановив свой взгляд на Анзоре, нахмурился. Неуверенно поднял кулак.

Тут Анзор глянул на меня, затем на Благушина, как бы в поисках слабого звена. Потом размахнулся и ударил Вадима по лицу. Тот сразу рухнул, словно с облегчением, словно ждал, когда же ему наконец дадут по физиономии, чтобы снова лечь поспать. Анзор перепрыгнул через его неподвижное тело и скрылся в толпе.

Гиви уже поднимали какие-то люди. Он все так же был в бессознательном состоянии. Ну, я же говорю, на полчаса, я знаю свой удар.

Ничего интересного уже, видимо, не будет. Пора уходить.

Я с трудом поставила Благушина на ноги — у него начинал красно-синим заплывать глаз, — и мы пошли к выходу. Вадим был скорее мертв, чем жив, я волокла его с трудом — здоровый мужик, между прочим, но люди, расступаясь, давали нам дорогу, так что пробиваться сквозь толпу нам не пришлось.

Мне даже показалось, может быть, с пьяных глаз, что народ с уважением смотрит на меня. Да, сегодня я явно была звездою вечера. Сначала стриптиз, потом восточные единоборства. Удивляюсь еще, как по дороге меня не догнал какой-нибудь импресарио и не предложил подписать контракт. Даже странно как-то.

Мы вышли на улицу.

Интересно, у Благушина бабки-то остались? Чтоб доехать нам?

— Вадим, Вади-им, — позвала я его.

Ноль внимания, даже глаза не открыл, только промычал что-то.

Я пошарила у него во внутреннем кармане и достала бумажник. На ощупь вроде объемистый.

«Хватит денег», — решила я и тормознула тачку.

Остановилась новенькая «девятка». Из окошка высунулся мужик в кожаной кепке:

— Куда ехать, молодые люди?

Я задумалась — и, правда, куда? Благушинский адрес я точно не знаю, тем более — где находится его дача. Ко мне на квартиру нельзя. На конспиративную… тоже что-то не того…

— Думайте быстрее, красавица!

— Сейчас, сейчас…

А вот идея! Поедем-ка мы к Стасу! По дороге еще чего-нибудь горячительного купим.

Я затолкала нетранспортабельного Благушина на заднее сиденье, сама села рядом с водителем и назвала адрес Стасика.

Поехали!

К Стасу мы попали уже ближе к полуночи — по пути мы сделали остановку, я купила две бутылки «Абсолюта». На благушинские, естественно, деньги. Ничего, у него в бумажнике еще много оставалось, по-моему, гораздо больше, чем мы сегодня потратили. На то он и толстосум.

Стаса мы застали в дверях: он только что вернулся с каких-то посиделок. Был он выпивши и весел, нам, конечно, обрадовался. В смысле мне. Благушина-то Стасик видел несколько раз на презентациях, и то — издалека. Ближе охрана не подпустила, Благушин же почетный член общества, меценат.

— У-у, какого ты мне человека привезла, — удивился Парамонов, потом поднял палец и назидательным тоном прогнусил: — Уважаемый господин Вадим Павлович Благушин — заслуженный деятель искусств, предводитель дворянства!

Заслуженный деятель искусств и почетный меценат икнул, поднял голову, продемонстрировав нам фингал под глазом, сделал рукой неопределенный жест, который, впрочем, можно было принять за приветствие, и свалился на пол.

Мы со Стасом рассмеялись.

Потом общими усилиями Благушин был перетащен на диван в комнату, а на кухне сооружено небольшое угощение. Я выставила свой «Абсолют», чем привела Стаса в неописуемый восторг. Мы расположились с ним на кухоньке, где столько раз я выпивала раньше, и я рассказала наши с Благушиным сегодняшние приключения.

В самый кульминационный момент моего повествования, когда я собралась было поведать Стасу о героическом поединке Благушина с джигитом Анзором, дверь на кухню распахнулась, и на пороге появился Вадим Павлович собственной персоной. Чем снова вызвал наш смех. Из его путаных и сумбурных объяснений мы поняли, что забрел он сюда в поисках туалета, в чем извиняется и нижайше просит помочь в отыскании сего заведения.

Стасик вызвался показать почетному гражданину нашего города, где можно помочиться.

После этой процедуры ему было предложено присоединиться к нам. Не разобравшись в ситуации, Благушин было согласился, но, услышав слово «водка», неосмотрительно оброненное Стасом, изменился в лице и убежал.