«А кстати, где пропадает эта чертова девчонка? — злобно подумал вдруг он. — Она могла уже двадцать раз сбегать на кухню и вернуться назад!» Вдруг его поразила мысль: в темноте Элизабет поскользнулась на лестнице и упала! И теперь лежит там, беспомощная, может быть, стонет от боли, без сознания, не в силах позвать на помощь. Его охватило странное беспокойство, и неожиданно для себя он рывком распахнул дверь каюты и выбежал на лестницу, ведущую на верхнюю палубу.

Несмотря на спешку, капитан двигался как всегда с предельным вниманием и осторожностью. Иначе стоящая в темноте пара наверняка вовремя заметила бы его. Но они были слишком поглощены друг другом, весь мир перестал для них существовать. Поэтому, вбежав на главную палубу, он тут же их увидел — две фигуры, смутно различимые в таинственном лунном свете, руки сплетены в объятия, губы слились в поцелуе.

Бурк остановился как вкопанный. Из груди его вырвался короткий болезненный стон, тело застыло, как будто вмиг превратилось в ледяную статую. Однако в следующую же секунду кровь закипела в его жилах и пронесла по телу заряд бешенства, словно огненная лава пробилась сквозь жерло вулкана. Когда капитан заговорил, его голос был ровным и сдержанным.

— Так-так, — произнес Бурк с ужасающим, мертвенным спокойствием. — Что же мы здесь видим?

Бледная и трепещущая, Элизабет стояла перед Бурком. Чтобы не упасть, она схватилась рукой за спинку высокого деревянного кресла. Девушка едва помнила, каким образом попала в каюту. Жуткая сцена на палубе также почти стерлась из ее памяти. Она помнила только, что Бен неожиданно выпрямился и его лицо вспыхнуло от стыда, а потом он делал беспомощные попытки что-то сказать в свое оправдание, как-то объясниться. Лицо Александра Бурка при этом окаменело, только глаза светились странным пугающим светом. Он приказал Бену удалиться, схватил за руку Элизабет и потащил ее за собой.

И вот теперь, глядя на него, она чувствовала, как сердце ее наполняется невыразимым страхом. Таким, как сейчас, Элизабет его никогда не видела.

— Капитан Бурк… — начала она с дрожью в голосе.

— Заткнись! — Его слова поразили ее, как лезвие ножа. — Я уже довольно наслушался твоих жалких оправданий. Не желаю слышать больше ни одного слова.

Ее глаза вспыхнули.

— Я не собираюсь перед вами оправдываться, — попыталась огрызнуться она в ответ. — У меня нет никаких причин в чем-то перед вами оправдываться!

— Совершенно верно. Никаких оправданий и не нужно — твое поведение говорит само за себя. Однако, Лиззи, теперь я с большим удовольствием могу сказать, что ты вовсе не та добродетельная молодая леди, за которую себя выдаешь. С этого момента я настаиваю на том, чтобы ты оказывала свои милости только мне одному — и никому больше из моей команды!

Элизабет почувствовала, что у нее слабеют коленки. Это просто умопомешательство! Она всего лишь ответила на поцелуй Бена Тукера — и больше ничего! Конечно, не совсем прилично было с ее стороны целоваться с человеком, с которым формально не была помолвлена. Однако ночь была такая темная и звездная, а Бен был таким милым и дружелюбным, что она была просто зачарована. В конце концов, толком не осознав, что же случилось, еще меньше Элизабет понимала, почему Александр Бурк впал в такое неистовство. Что-то она начала соображать, когда увидела его алчный взгляд. Он никогда не выглядел столь ужасно.

— Это же был поцелуй… и больше ничего… я не сделала ничего неприличного… как вы сказали… — Ее голос почти замер под его тяжелым презрительным взглядом. Он горько усмехнулся.

— Да-да, я совершенно уверен, что ты все еще девственница. Но это можно очень быстро исправить. — С этими словами он начал медленно расстегивать свою шелковую рубашку. При этом все время смотрел ей прямо в глаза.

У нее подкашивались ноги, и она снова схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть.

— Что… что вы имеете в виду?

Бурк хладнокровно сел на кровать, снял сапоги и принялся расстегивать брюки.

— Я и так ждал слишком долго, — сказал он почти отрешенно.

— Нет! — закричала Элизабет. Теперь она все поняла. Неописуемый ужас поразил ее, когда она увидела его тяжелый, странный взгляд. Инстинктивно почувствовала, что в чем-то виновата — может быть, сделала или сказала нечто такое, что заставило его зайти так далеко. Но все же… все же… не хочет же он сказать, что сегодня ночью… после того, как прошло уже столько времени…

— Нет! — снова попыталась крикнуть Элизабет, но ужас сдавил ей горло.

В это время Бурк уже стоял перед ней в своей великолепной наготе. Его бронзовое тело было прекрасно сложено, мускулы играли под кожей, широкие плечи победоносно развернуты, сильные ноги расставлены — поистине воплощение мужественности и красоты. В ужасающей близости он предстал перед ее ошеломленным взором. Все еще не веря своим глазам, она отпрянула от него, почти потеряв дар речи. Этого не может быть… он не сделает этого… он не может…

Александр Бурк коротко рассмеялся. С отрешенным видом, как будто его мысли витали в это время далеко, он начал подходить к ней все ближе и ближе. Элизабет отступала, однако скоро за ее спиной оказались твердые доски стены. Он стоял от нее так близко, что у нее кружилась голова. Внезапным движением Бурк выбросил вперед руку, схватил ее за волосы, оттащил от стены и повернул лицом к кровати. Теперь он держал ее за руки.

Охваченная ужасом, Элизабет бешено сопротивлялась, стараясь вырваться. Но Бурк только тихо смеялся, почти не обращая внимания на ее безнадежные попытки, без усилий подталкивая в сторону кровати.

— Дайте мне уйти, — почти шептала Элизабет, извиваясь в его железной хватке. — Вы не можете сделать этого!

— Я не могу? — Бурк ухмыльнулся и сжал ее так, что она вскрикнула. Затем обнял за плечи и прижал к себе, его глаза сверкали невыразимым сиянием. Потом его губы с силой прижались к ее губам так, что она потеряла всякую способность думать или двигаться. Сознание воспринимало только одно: он целует ее, и его поцелуй кажется обжигающим. Бурк целовал ее неистово и долго. После того как он наконец поднял голову, комната поплыла перед ее глазами, и его лицо, склоненное над ней, она уже видела как будто сквозь дымку.

— Раньше у меня было намерение высадить тебя на Мадагаскаре, — хрипло прошептал капитан. — Но теперь, Лиззи, моя сладкая, я не думаю, что когда-нибудь расстанусь с тобой. — Он улыбнулся алчно и злобно, и при виде его улыбки ее глаза расширились от ужаса. — По крайней мере до тех пор, пока не почувствую насыщения.

— Вы… вы монстр! — произнесла она истерично. Ее глаза стали метать молнии, а тело дернулось еще раз в безнадежном порыве освободиться из цепких рук. — Я вас ненавижу!

Теперь она пустила в ход ноги, обутые в тяжелые грубые ботинки, и изо всех сил ударила его в голень. Бурк охнул от боли, и глаза его сузились.

— Шлюха! — прошипел он и потащил ее через всю комнату, бросил на кровать. Но прежде чем Элизабет успела снова вскочить на ноги, навалился на нее всей своей тяжестью, так что она потеряла способность двинуть рукой или ногой. Он засмеялся, и это только усилило ее ненависть. После этого Бурк начал своими сильными, пальцами сдирать с ее тела одежду. Элизабет сопротивлялась безумно, отчаянно, стараясь сбросить его с себя, остановить пальцы, которые так безжалостно лишали ее покровов, но он почти не замечал ее попыток и продолжал методично раздевать. В конце концов она уже лежала под ним совершенно обнаженная, и все ее конвульсивные движения, казалось, только усиливали его веселое настроение и возбуждение.